Просто рассказ


***

А в это самое время, на другом краю города, в таком же доме, в такой же квартире, между мужчиной и женщиной бушуют те же страсти.

А в это время тоже бремя,

Одолевает род людской;

Любовь - разлука, горе - мука,

И одиночества покой.

- Где ты видел женщину, мечтающую об общем благе?

- Пожалуй нигде.

- И не увидишь! Было когда-то, давно... но времена уже не те. Современная женщина мечтает о личном счастье, о любви, о "своём" мужчине, о собственном и уютном гнёздышке, о благополучии, о том, чтобы родить детей. Все её помыслы ближе к полу и "полу".

- И это говоришь мне ты? Образованная и эмансипированная женщина, мать моего сына?! А хочешь я скажу тебе сам, чего хочет современная женщина?

- Ну и чего же она хочет...по-твоему?

- Карьеры, денег, богатого мужика сцапать, получать удовольствия в жизни и в постели, и в тоже время быть от всего и всех свободной.

- Ты что, начитался манифестов феминисток?

- Нет, я их не читал, но я вижу их претворёнными в жизнь, и представь себе - без революций!

- И всё же, за "Общее благо" должны бороться вы - мужики. А наше дело - тыл. Дом, хозяйство, дети. И вообще, глупый, я хочу почаще обнимать того, кто рядом, кто любит меня и заставляет душу петь. Моё сердце горит вечным пламенем любви, а не революций. И не толкай меня на "баррикады", а уложи в постель.

Ему стало немного стыдно и неловко. Он не знал, что ответить. Женщины всегда круто уходят от тем и вопросов. Они и на дороге так себя ведут. Оттого и аварии. "А она ведь права, - вдруг озарило его, - нечего женщинам делать в политике, и на высоких должностях. Пусть занимаются тем, что им дано от природы. А сохранять Мир на планете, наше - мужское дело".

Он как-то вдруг весь ушёл в себя. Встал и осторожно, как будто в потёмках, прошёл через коридор в комнату. Она проследила за его движением. ничего не понимая, и лишь сочувственно покачала горловой. - "Устал наверно. Перетрудился. Отдохнёт, выспится и опять будет прежним... и чего это он затеял этот странный разговор?"

Глаз вымерял угол в пространстве, зажатом стенами бытия, переводя чувства в градусы, градусы в контуры и линии. Воображение дополняло недостающее и получался - предмет. Нацелившись на предмет, он глазами ещё раз ощупал, как рукой, пространство, и приняв его за своё - обычное, опустил своё тяжелое тело в кресло, стоящее в углу комнаты. Он попытался сдвинуть с места застывшую мысль, но она не поддавалась. Тогда он уже сидя осмотрел ещё раз неизвестное пространство с углами, линиями и предметами и успел только подумать: - Зачем я здесь?", как тут же отключился.

Его перегруженный мозг отключился от функции управления телом и сознанием. Он попал в прострацию. В умном организме сработала система защиты и отключила его полностью, вместе с мозгом.

Он вздрогнул от прикосновения к плечу и открыл глаза. Глаза красивые, умные, но обескураженные.

- Где я, что со мной?

- Ты дома, сидишь в кресле. ты просто устал.

- А-а, - протянул он и опять попытался закрыть глаза.

- Не надо спать в кресло, дорогой. Почему ты спать в этом кресло. Для этого есть кровать... - Взволновано и суетливо заговорила она, смешивая свой родной - немецкий язык с русской речью. Она была обрусевшая немка. Пышная, "сдобная", как он её называл любя, белокурая и с большими глазами, которые широко смотрели на широкий мир. Несмотря на полноту, она была очень привлекательной дамой, что доставляло немало хлопот и переживаний её мужу. Он часто её ревновал, она сама давала этому повод. Но об этом немного позже. Когда она была взволнована или чем-то недовольна, то делала жёсткие тяжёлые ударения, то в начале слога, то в конце, как бы переливая воду из одного ведра в другое. Он снова открыл глаза.

- Во сне я кажется тоже задал себе этот же вопрос: - "Что я здесь делаю?"

- Вот как? Ну и что? - Она уже успокоилась и говорила нормальным русским языком.

- У тебя есть горячий чай?

- У меня всегда на плите горячий чай, и ты это хорошо знаешь.

- Тогда пойдём, попьём чаю.

- Пойдём, попьём.

На кухне он вспомнил, что принёс домой торт. И чтобы сделать жене сюрприз, незаметно убрал его в холодильник на самую нижнюю полку.

- Достань из холодильника торт. Я принёс его тебе.

Она молча. ничего не сказав, достала торт и поставила его на стол. "Вот так всегда, не удивилась, не восхитилась, не поблагодарила - подумал он и тоже промолчал. - "Ничем её не удивишь, не увлечёшь, ни обескуражишь. И угораздило же меня из сотни, окружающих меня по жизни женщин, выбрать именно её. Что мной тогда руководило? Понятно, что не разум. Если бы мы выбирали себе жён разумом, то все были бы холостые... Но она такая! Такая... сдобная, сладкая немочка. В постели ей нет цены. Но вот это-то и тревожит больше всего. Она кажется всем доступной. На всех праздниках, презентациях, флиртует со всеми. Ласковая, обаятельная, к ней льнут все мужики. И она забывает о всех правилах приличия - типичная немка." - Он бы ещё много чего намыслил, но она уже подала чай и нарезала торт большими кусками. Это тоже его всегда раздражало. Его часто стали раздражать её манеры поведения, манеры вести разговоры... " Что это? Кончилась страсть и семейный климат проясняется?" - Чай налит и надо пить, а то остынет.

- Что с тобой, Эдик? - участливо спросила она. - "Вот опять! Как она меня этим раздражает, - он чуть не поперхнулся чаем, немного пролил на стол, - сколько раз я ей говорил; - зови меня Эдуардом, особенно на людях. Так нет, "Эдик" и "Эдик""

- Ничего... а в прочем, не знаю.

- Ты просто устал. Тебе надо отдохнуть. И желательно в Доме отдыха. Она чеканила фразы, каждую по отдельности и с аппетитом уминала торт - уже третий кусок. А он лишь откусил от своего куска. - "Она стала много есть, и толстеть. Скоро красота её исчезнет" - с сожалением подумал он и стал пить чай. - Ты согласен со мной, Эдик?

- Да. Мне действительно надо отдохнуть... от многого... - Ответил он многозначительно, но она его не поняла.

Последнее время она перестал его понимать. Вроде ум её развивался, она по-прежнему много читала, и не беллетристику там всякую, а вполне серьёзные книги - научные. Но она всё дальше и дальше отдалялась от него. Он это чувствовал. Одиночество незаметно "чёрной кошкой" подкрадывалось к нему, чтобы сцапать и прижать когтистой лапой к... действительности семейного быта. "Неужели так во всех семьях?" - спросил он себя однажды. Но ответа получить было негде, - у других не спросишь ведь, неприлично влезать в чужие тайны семейной жизни. Получается, что и тут мы одиноки. Каждый со своим счастьем или горем, а поделиться нельзя - неприлично, стыдно и прочее... Женщины наверно никогда не бывают одинокими. Им одиночество чуждо по Природе. Они ведь не утаивают свои семейные тайны от своих "подруг". И всегда найдут себе, если не родственную душу, то уж воздыхателя точно. И они не умеют замыкаться в себе, в своих проблемах. Они вообще не любят проблемы, они обожают свои личные "проблемки" - это их счастье! Но как нам, умеющим страдать от неразрешимого, ужиться с ними? Это уже не вопрос — это ЗАГАДКА!

Раньше они всегда легко находили темы для разговоров. Понимали друг друга, участвовали в делах друг друга. Теперь разговор начать трудно. А понимание совсем исчезло. А может его и не было вовсе - понимания? Может они просто играли. Есть у человечества такая "Игра" в семью, от которой получаются дети и...., а больше кажется и ничего. Простая игра! Но долгая - порой на всю жизнь, и потому трудная.

Он напился чаю, так и не доев свой кусок торта. Встал и вышел из кухни. Она проводила его, ничего не означающим, но оценивающим взглядом. - "Ишь как его разносит, зад стал как у бабы". - Она проводила его широкую спину и принялась убирать посуду со стола.

Движения его перекатывающихся седалищных опухлостей вызвали в ней не очень-то приятные воспоминания. Она невольно скривила губы и передёрнулась всем своим полным телом. Она не стала вдаваться в подробности и быстро прогнала их, подойдя к открытой форточке и подставив своё, ещё привлекательное тело под волну свежего, слегка волнующего тонкую женскую душу, воздуха. Для неё этого было достаточно, чтобы опять всё стало на свои места. Она вытерла руки полотенцем, повесила его на крючок и пошла в ванную комнату.

Эдик, оказавшись в спальне, опять впал в какую-то прострацию. Он сел на кушетку у стены и на него, большой и тягучей волной, нахлынули воспоминания.

С Эммой он познакомился на одной из студенческих вечеринок. Её привела одна из их сокурсниц и всех сразу перезнакомила с ней. И всем она пришлась по душе, и все - мужчины, положили на неё глаз. Положил его и Эдик. И странно, но она выбрала именно его. Одному ему ответила взаимностью. Он был поражён, потрясён и сражён её красотой и податливостью. Потом долгое время они просто встречались. Ему надо было закончить институт и устроиться на работу. Она терпеливо ждала, так думал он. Он не мог знать, что она просто присматривалась и всё взвешивала. Она не хотела в своей жизни сделать необдуманный опрометчивый ход. Её немецкая педантичность и практичность сказались даже на выборе "суженного". И ей была на руку это неспешность в данном вопросе. Он чувствовал себя счастливым, и как и всякий мужчина, от счастья, что он любим именно той женщиной. которая ему понравилась, пребывал в экзальтации. Она же придирчиво к нему всё время присматривалась. Просчитала его будущую карьеру. Учла и его интеллигентных, образованных и обеспеченных материально родителей. И когда всё обдумала и взвесила, решила, что партия будет для неё выгодная.

Через два года они женились, обручились и сыграли пышную свадьбу. Его родители купили им двухкомнатную квартиру - кооперативную, и машину "Волга" ГАЗ-24. Жизнь предвещала безоблачные дни и годы. Он стал сотрудником одного престижного научного института. И уже готовился к диссертации, и мечтал о докторской. Она была довольна своим решением и своим выбором.

Он тоже был доволен своим выбором, а больше тем, что она выбрала именно его. Он был влюблён без всякого расчёта и потому был слеп во всём остальном. Так случается почти с каждым мужчиной. Делать расчёты - дело женское. Мужчина всегда руководствуется на первых порах только чувствами. Потом приходит реальность, и чувства пропадают, остаются сожаления. У женщин наоборот - с годами чувства разрастаются, и они уже не помнят своих тайных расчётов, и переходят на открытый и прямой расчёт семейного бюджета. Практичность Эммы и тут оказалась на высоте. Она сразу же все финансовые дела взяла в свои руки. И через два года их квартира больше напоминала музей средневековья, но никак не пролетарскую семейную ячейку. Он не мешал и не противился. Ему было некогда. Он весь ушёл в работе и свои научные труды. Писал статьи, рецензии. Выступал с лекциями в университете, куда его частенько приглашали. Но главное время и силы отнимала основная работа в научной лаборатории. Их институт занимался Генетическими исследованиями животных и растений. Генетика - наука будущего. И напрямую связана с общественной структурой общества, с самим самосознанием человека, что он есть частица не только самого себя, но в первую очередь - общества. Общаться с женой по этой тематике он разумеется не мог, но социальные вопросы были ему интересны и ближе всего. Вот этими разговорами он и забавлял свою любимую женщину. Да, он искренне любил её, но до определённой поры и до определённой степени. Ещё, когда он встречался с ней, он стал встречаться и ещё с одной женщиной - однокурсницей, Валентиной; милой, приятной и несколько недоверчивой женщиной. До этого у них были просто дружеские отношения. Однажды он попробовал было проявить внимание к ней, но она его вежливо отшила, и он понял, что он не в её вкусе. Она уже успела побывать замужем и родить сына. Но вскоре они разошлись - не сошлись характерами, как принято говорить. И тут она вдруг взглянула на него другими глазами - глазами влюблённой женщины. Она и сама от себя не ожидала такого. Ведь Эдик был хоть и красив лицом и статен, но некоторая полнота и неуклюжесть в движениях и в разговоре, имели отталкивающее действие. Сам он не понимал, почему его сторонятся женщины. Но им то было видно всё! Но, женская сущность нам непостижима, и потому не будем гадать, что да как. Скорее всего её толкнуло на это, обстоятельство развода и перспектива долгого одиночества. Кто возьмёт женщину с ребёнком, да ещё и разведёнку? А в нём она видимо увидела тихую и спокойную гавань будущей жизни. Она знала о его пристрастии к Эмме. Но не придавала этому особого значения. Каждая женщина борется за своё счастье. И она не верила, что Эдик действительно серьёзно влюбился в эту - пухленькую немочку. "Она же глупа как цветочный горшок" - высказалась она однажды. - Устроит ему свой, на немецкий лад домострой и будет им управлять как домашним животным". - Всё это видела Валентина, но не видел сам Эдик. Так или иначе, но она сумела привлечь его внимание к себе, и нескромно призналась ему в своих притязаниях на его отзывчивость. Он был удивлён, и тут же размяк от новых чувств. Через несколько недель их отношения стали настолько близкими, что пора было идти в загс. Но тут он вдруг, впервые в жизни круто изменил свои намерения. Причина была не нова. Он всё сказал родителям, и те были в панике. "Как? С чужим ребёнком? Разведённую?.. нет, нет и нет! Только через наши трупы. А Эмма знает?" - "Нет. И даже не догадывается". - "Ну вот и хорошо! - Успокоились тут же родители. - Значит ещё не всё потеряно" - И провели сним такую семейную разъяснительную работу, какую не проводили ни в одном воспитательном учреждении. Эдик был смышленый малый, и внял доводам родителей. Всё вернулось на круги своя. Дальше мы уже всё знаем.

Через два года Эдик возобновил встречи с Валентиной. Та всё ещё была не замужем. и уже не собиралась. Она приняла Эдика ни горячо, ни холодно. Особых иллюзий уже на его счёт не строила, но тайную надежду тут же возымела. Ничто не чуждо человеческой натуре. Тайные полюбовные встречи их продолжались года три. Потом был небольшой перерыв. Последний раз они встречались год назад. Он уже начал понемногу остывать от новой страсти. Всё в этой жизни приедается и рано или поздно просто надоедает. Она тоже потеряла к нему всякий интерес, даже просто как к мужчине. Но резко оттолкнуть не решалась. "Всё само собой уладиться" - философски рассудила она, но ошиблась.

На этом его воспоминания оборвались, в спальню вошла Эмма и стала стелить постель. Пока она стелила, он стоял у окна и смотрел на городские огни. Разумеется, он припомнил только то, что происходило с ним, остальное дополнил я- автор. Кому, как ни мне, лучше всех знать своих героев.

Когда они оказались в постели, он вдохнул в себя запах тела жены и заснул крепким сном младенца.

Прошло три дня. Он взял, по настоятельной просьбе Эммы двухнедельный отпуск для поправки здоровья, и они уехали в Дом отдыха "Огонёк". Это было недалеко, в пределах пригорода. На берегу красивого озера и на опушке соснового бора. Воздух был здесь чист и свеж. Вредные городские выбросы сюда не долетали, задерживались в перелесках и ветрами разносились по разным сторонам. Так что, если что и долетало, то в незначительной концентрации. В доме отдыха Эмма в первый же день нашла себе новых знакомых, подруг и поклонников. Несмотря на возраст и некоторое прибавление в весе. она всё ещё пользовалась вниманием противоположного пола. Эдик это видел, и это его по-прежнему раздражало. Но она за всю их совместную жизнь ни разу не дала повода усомниться в своей верности ему одному. "Флирт - это ещё не измена", - говорила она, и он смирялся с её философской логикой и со своей участью. Прожив неделю в Доме отдыха, он стал скучать. И ему вдруг очень захотелось покинуть этот уютный уголок.

- Мне надо ехать домой. - Сказал он Эмме во время вечерней прогулки по скверы. Сосны, как мачты приятно шумели хвоей где-то там в высоте. Запахом хвои был пропитан весь воздух. Дышалось легко.

- Ты уже отдохнул, - спросила или сказал она. Безразличие в её голосе не удивило его, но он решил этим воспользоваться в свою выгоду.

- Да! Я уже вполне здоров и готов к работе. У меня не закончена рукопись. И мне надо поработать над очередным рабочим проектом... время поджимает.

- Хорошо! Езжай, работай. Я буду отдыхать одна. У нас ещё целая неделя по путёвке. Жаль прерывать.

- И не надо, Эмма. Тебе тоже такой приятный отдых на пользу. Ты только вдохни этого бальзама полную грудь, - и шумно, почти через нос, сделал глубокий вдох, потом также шумно выдохнул, - какой воздух!

- Эдик, не надо. Я не маленькая. И всё понимаю. Езжай и спокойно работай. Мне скучно не будет. - "Да уж, - подумал он с иронией, - тебе скучно не будет, поклонников, хоть пруд пруди".

Вернувшись домой он уже вдохнул полной грудью другого воздуха - воздуха свободы. Он ещё не сознавал в полной мере, но жена почему-то стала его тяготить. Нет, он любил её по-прежнему, может чуть меньше, чем прежде, но любил. Недостающую и потерянную любовь он, как и все, возмещал привязанностью и привычкой. Так живут все! Так чего ж ему выбирать, тем более, когда нет выбора. Хотя ни он, никто либо другой, попавший в его положение, не знают, что выбор всегда есть. Но не будем так глубоко заходить в психику человека, и так замученного чем-то странным и непонятным. Подышав глубоко несколько минут, он расслабился и сел на диван. Он сидел и думал ни о чём. Мысли просто блуждали в пространстве жизни и помещения. Он пытался читать, но не мог задержаться на странице. И тут он понял...

Восприятие личности.

Ощущение одиночества приходит внезапно. Мелькание лиц на работе, давка в трамвае, очередь за продуктами питания, очередь в поликлинике, всё это отвлекает от того, что ты по сути один. Хотя, по логике вещей, именно в толпе ты и должен бы почувствовать себя одиноким. Именно в толпу стремятся люди, чтобы почувствовать себя самим собой. И именно от толпы спешат домой к своей половине и домочадцам, чтобы не чувствовать себя одиноким в этом Большом мире. Кто готовит ужин сам, а кто в ожидание, когда ему приготовят. Все от суеты спешат укрыться в своём логовище, и как следует отдохнуть до завтрашнего дня. Правда не всем это удаётся. Эдуард тоже, как и все, спешил домой после работы. По дороге покупал к вечернему чаю конфет и пирожные. Он очень любил сладкое, Эмма тоже любила. Жил как все, и не пытался что-то изменить в своём ритме жизни. Человек с годами становиться ленив и тяжёл на подъём.

Раздевшись до рубашки он лежал с книгой на мягком диване. На него вдруг накатило, он настолько остро почувствовал себя одиноким в этом огромном мире, что хоть вой. Что-то глубоко сидящее в груди защемило нерв души, и она была готова заорать, как заорал бы кот, которому прищемили хвост дверью. Эдуард повернулся к собственному пространству спиной, и уткнувшись лицом в спинку дивана, попытался расслабиться и уснуть. Но от спинки пахло пылью и немного потом. Тогда он решительно встал, подошёл к телефону и позвонил... - ей, Валентине. Серия длинных гудков отозвалась колокольным набатом в сердце. Он бросил трубку на аппарат, и устало присел на стул. – «Зачем? Зачем я звонил?» - Он задал себе вопрос, и не мог ответить. Он не смог бы даже ответить и на то, почему он вдруг вот так, с ходу, снял трубку и набрал номер её телефона. Раньше он боялся ей звонить, и подолгу стоял возле телефонного аппарата, как возле алтаря, прося прощения за свои грехи. А тут вот взял и сходу позвонил. Поистине, внутренние порывы человека – неразгаданная тайна вселенной. Очень часто единство чувств не согласуются с действительностью и наоборот.

Нервно вернувшись в комнату, он увидел на смятом диване вульгарно раскрытую книгу, небрежно валяющуюся на диване раскрытым соблазном белых исписанных листов. – «Какая непристойность!» - Брезгливо и стыдливо подумал он. Скорым движением взял-схватил книгу, чтобы закрыть её вопиющую и зовущую соблазном страничную похотливость, и только тут увидел название книги, «Лолита», роман Набокова. – «Так вот откуда у меня такие странные ассоциации и восприятие окружающей среды? Но ведь я даже не понимал, что читаю? Тем более не осознаю, что делаю. В такие минуты надо читать Толстого или И. Тургенева» - На такой воспитательной критической ноте он поставил книгу в шкаф. Тем самым, как бы спрятав свою истинную сущность.

Но сознание уже было разрушено, раскидано, и даже Зощенко не смог бы собрать его в единый организм. Тут нужен был инженер тонкого мира. Развороченное воображение не хотело подчиняться действительной логике вещей, и действовало самостоятельно.

Раньше его спасало его собственное пространство, устоявшееся как болото. Вещи и мебель не передвигались за многие годы жизни. Эмма не любила новшеств. Обставив однажды комнату она так её и оставляла на долгие годы, пока что-то действительно не выходило из моды или ломалось. Но за долгие годы пребывания в нё, это пространство претерпело ряд изменений, обусловленных новыми обстоятельствами новой жизни. Прежнего «болота» уже не было, а новое ещё не образовалось. Покой был нарушен. Восприятие действительности деформировано. Теперь он не мог привыкнуть к новому пространству. Он слыл любителем постоянства предметом и их мест назначения. Устав всматриваться в пространство, как в утренний туман, пытаясь что-то разглядеть на расстоянии десяти шагов, он повернулся к нему лицом и увидел своё отражение в зеркале. Лёгкий рыжий пушок просматривался на подбородке и над толстой верхней губой. Это была, так называемая щетина недельной давности. Волосяной покров джунглями покрыл ноги, спину и грудь, а вот на его полном, с детскими чертами лице, никак не хотел разрастаться. Он брился два раза в месяц. Редко – три, когда была важная встреча. – «Кажется, я немного пополнел?! Надо меньше есть сладкого» - И он тут же вспомнил про пирожное с кремом. Во рту выделилась слюна. Это вызывало приятные, и в тоже время неловкие ощущения – чувство собственной слабости. Он был воспитан в суровой интеллигентной семье и потому всегда стеснялся собственных и естественных слабостей, даже оставаясь наедине с самим с собой. Позволял он себе только одно – опускаться до интимных слабостей. С инстинктом бороться бессмысленно. Он воспринимал любовь, как секс, а секс, как частный случай. Так он чувствовал себя полноценным человеком. Он просто не допускал свой интеллект к этому неизбежному, но нежелательному и грубому чувству. От этого попахивало чем-то животным, как выражался он. Но переживать по поводу этой слабости к женскому полу он не желал. Уровень и содержание накопленных им знаний, позволял ему так думать и рассуждать. А спроси его о «частном» случае, он ничего вразумительного бы ответить не мог. Так это бывает с нами очень часто. Всё понимаем и сами себе можем истолковать, а дать толковое определение не можем. Мир воспринимается сквозь призму нашего интеллекта. И этим и только этим определяется наша культура, наше место в обществе. Он не любил заниматься психоанализом, но стал замечать в себе многие перемены. В частности, - после разрыва с Валентиной, он стал странно смотреть на женщин. Всё время выискивал сходство с ней, но не с Эммой, и не находя, терял всякий интерес к объекту. Ретировался, и часто довольно неловко. В жизни он был неуклюж во всё, кроме науки. Там он был скор, решителен и всегда находил нужное решение в трудной ситуации. А в жизни - часто попадал в тупики. Это не обескураживало его, это ведь была его натура, а кто будет злиться на свою натуру? Натурой, как правило - гордятся!

Томными, тихими вечерами он вспоминал её и засыпал, держа её в своих мощных объятиях. От неё, как всегда пахло луговыми ромашками. Вскоре от этого запаха он стал сходить с ума и ночи стали кошмаром. Но потом он стал привыкать, и всё меньше думать о ней. И вскоре этот запах остался только в памяти. И вот такими томными вечерами он вытаскивал его из закоулков своего сознания.

Он не заметил, как к нему пришло определённое решение. Он быстро оделся и вышел из квартиры. По дороге к ней он зашёл в магазин и купил большой красивый торт.

Позвонив три раза, он понял, что дома никого нет. Тогда он достал свой, сохранившийся ключ и бесцеремонно открыл уже чужую дверь. Врываться в чужое пространство, всё равно что, вламываться в чужое сознание – отвратительно. Но он уже не контролировал себя. Им двигал какой-то импульс. Кажется, он вообще не понимал, что он делает, и где сейчас находиться. Может, он вообще сейчас спит себе, поджав толстые колени, на своём мягком диване и видит сон? Но он сам не видит этого сна, сон его видим мы. Он же сам - участник своего сна.

Очнулся он, когда уже сидел в знакомом кресле. – «Как меня сюда занесло? Сейчас придёт хозяйка – Она, и просто сгонит его с кресла. Хуже – хозяин! Тот выставит его за дверь. Возьмёт за шиворот и пинком под зад». – Он даже весь сжался, сморщился, вжался в кресло, как во время взлёта ТУ-154. Нет, он испугался не предполагаемой боли, он испугался унижения, которое придётся перенести. Его странная мысль прервалась открыванием входной двери.

В комнату вошла Она. Она внесла прохладу и малое изумление. Но на лице её было написано полное безразличие к происходящей действительности. – «Что ты тут делаешь? – Вполне безучастно спросила она». - Надо же было как-то отреагировать на его наглое вторжение. – «Минуту назад я задал себе тот же вопрос». – «Вот как! Ну и что?». – «У тебя есть заварка? Давай заварим крепкого и душистого чаю. Я принёс большой и красивый торт». – «Иди, заваривай, раз пришёл. В шкафчике справа на средней полке. Я немного отдохну. День был тяжёлый».

Он на удивление легко поднялся и понёс своё грузное тело на кухню. – «Ишь как его разнесло. Сколько же времени мы не виделись?.. кажется год, или полтора...», - ухмыльнулась она, глядя на его широкую спину и толстый, как у бабы зад. Движение-перекатывание его седалищных яблок вдруг вызвали в ней саркастический смех. Она скривила губы в кривой ухмылке и передёрнула плечами. Но… тут же встряхнулась и внутренне распахнулась навстречу свежему потоку воздуха, который вкатывался волнами через открытую форточку. – «Да нет. Нет! Это я просто устала» - Она встала, потянулась всем своим гибким и стройным телом. Огляделась, улыбнулась пространству. Взяла полотенце, халат и прошла в ванную комнату. Под тугой струёй прохладной воды она погладила рукой свои упругие ягодицы и невольно сравнила их с рыхлыми ягодицами Эдуарда. – «А ведь ему ещё нет и сорока, - без злобы, как об умершем, подумала она об Эдуарде, – а что с ним будет лет через десять-пятнадцать? Нет, я правильно поступила… Он хороший, милый, интеллигентный, но…», - Ей хотелось мужчину немного моложе своих лет, крепкого, стройного и мускулистого. Эдуард сильный. Но сила его – сила неуклюжего медведя. Учёные говорят, что жир постепенно, из тела переходит и на мозги. Но она боялась даже представить это; - «Тупой, жирный медведь, да ещё и в постели с таким, брр-р». - Такие ассоциации и сравнения, приходившие к ней от раздражения, раздражали её ещё больше. Потому она старалась всячески уйти от таких мыслей – абстрагироваться. Перескочить на что-нибудь более лёгкое и интересное. Но посторонний предмет в её пространстве лишал её такой возможности, и приходилось уповать на терпение и разум. АХ! Как это скучно!

- Зачем же ты всё-таки пришёл? - она чуть было не сказала, «припёрся», но вовремя одумалась.

- Как торт? – Спросил он, наливая по второй чашке душистого чая.

- Красивый, большой, но совершенно безвкусный.

- Сейчас всё безвкусное. Я хотел тебя спросить, а почему от тебя не пахнет луговой ромашкой. – Она вполне удивлённо посмотрела на него.

- Какой ромашкой?

- Луговой.

- Ты что, с Альпийских гор спустился? Я терпеть не могу запах луговой ромашки. – Теперь он открыл рот от удивления.

- Но как же… Я постоянно вдыхал его от твоих волос, и … от твоего тела.

- Этого просто не могло быть. – Она нервно встала и прошлась по кухне. Села. Хлебнула чаю.

- Зачем ты пришёл? – Отчеканила она каждое слово. Видно было, что она приходила в раздражение. И он понял, что его здесь больше не хотят видеть. Выяснять отношения глупо и бессмысленно, всё и так понятно.

- Хорошо! Я сейчас уйду. Ты только скажи. Это правда?

- Что, правда?

- Что ты никогда не любила запах луговой ромашки?

- Не только запах, но и сами цветы на меня наводили тоску и апатию.

- Но ты с радостью и любовью приняла от меня тот маленький букетик полевых ромашек, который я принёс на первое наше свидание?

- Я просто не хотела тебя обидеть - тогда.

- А сейчас хочешь?

- Да! Очень хочу. Чего ты от меня хочешь. Мы с тобой всё исчерпали, что у нас было.

- Но у меня ещё остались...

- Не лги! Не лги, хотя бы самому себе. Тебе просто стало нехорошо, одиноко. Жена надоела. Работа отнимает много времени. А жизнь пролетает как скорый поезд. И ты снова ищешь отдушину... Не надо. Я прошу тебя, хватит... Прости, но я не могу больше говорить...

Он поднялся из-за стола, по привычке помыл чашки и поставил их в кухонный шкаф. Тщательно и долго вытирал руки махровым полотенцем.

- Значит, я разрушил главный принцип детерминизма. А приходил я с очередной надеждой.

- Напрасно! – У нас всё кончено. И давай больше об этом не будем. Оставь мне ключ. Я не хочу, чтобы ты так бесцеремонно вторгался в моё пространство.

- Моё пространство! Как мы стали любить всё «своё». Моё пространство. Моя машина. Но мы уже не можем сказать: - «Моя женщина».

- Я была – «Твоя». Хоть и делила тебя с твоей женой. Это подло, но жизнь - ещё большая подлость по отношению к нашим чувствам. Но единство чувств и содержания распалось. Не можем же мы идти против природы.

- Да! Не можем. Во всём виновата химия. Вот ключ. – Он вынул из кармана ключ и положил его на стол. – Прости? Я хотел следовать глубокому чувству, теперь понял, что ошибся. Надо следовать действительному, тому, чего мы не видим из-за своего буйного воображения. Мы стали воспринимать жизнь не такой, какая она есть, а такой, какую нам рисует наше извращённое воображение. От этого и личность теряет своё лицо, а мы не видим этого. А как увидеть? Ведь мы даже жить стали вне времени. Извини, но это мир шизофреников. Ладно, пора уходить, как говорит классик юмора, наговорил и иди отсюда. У дверей Эдуард обернулся и сказал: - «А запах всё-таки был. Был!».

- Постой, постой, - крикнула она из комнаты, когда он уже открыл дверь, - скажи, ты действительно всё ещё меня любишь?

- Да! – Наивно и просто ответил он.

- И на что-то ещё надеешься?

- Все мы имеем право на надежду.

- Эдуард, но ведь я не люблю тебя. Я любила тебя, тогда, когда ты..., а, впрочем, чего теперь об этом. Неужели ты не понимаешь, что между нами было просто недоразумение… и теперь уже быть ничего не может. Ты даже запах во мне не тот унюхал. Я пахну фиалкой, ночной фиалкой, это подтверждают врачи специалисты по запахам. И цветы люблю - фиалки!

- Наверное, ты права.

- Эдуард, мне жаль, нет, нет, ни тебя и ни себя конечно, а то, что у нас вот так, как-то всё неловко… Надо с этим покончить. Найди себе другую женщину... любовницу, если уж тебе так тяжело.

- Искал. Но ни одна из них не похожа на тебя.

- Ты не ищи меня, ты ищи другую.

- Для «другой» и мне надо стать другим, а этого я не могу… - Он шагнул за порог, и уже возле лифта, обернувшись, сказал: - А всё-таки от тебя пахло луговой ромашкой.

Оказавшись дома, в своём пространстве, он почему-то стал его лучше воспринимать, чем до этого. Вещи обрели свою форму, и заняли свои места. Через неделю он осознал, что его в его видениях уже не преследует запах луговой ромашки. Он очнулся и понял, что жизнь продолжается. Её больше не существовала. Так, эпизод жизни. Он стал ощущать течение времени. Улучшилось ориентирование в пространстве. Жить стало легче и приятнее. Он понял главное, - надо уметь забывать. Исчезнут излишние переживания. Измениться восприятие к личности и все вещи станут на свои места. Определиться порядок в мире и равновесие в душе.

Вскоре приехала жена. Весёлая, здорова и румяная. Отдых на свежем воздухе ей явно пошёл на пользу. Он вдруг увидел в ней опять ту же Эмму - пухленькую, сдобную немочку. И понял, что ему тоже пошла на пользу - тайная встреча. Он как бы заново родился, хотя, учитывая возраст, скажем - переродился. Она заметила в нём яркие перемены и отнесла это на другой счёт.

После ужина он лежал в кровати и ждал её, когда она придёт из ванной комнаты. И вот она вплыла!

В ярко красном, тонкого шёлка, пеньюаре, она выглядела сексуально, эротично, одним словом – захватывало дух и чувства. «Красная тряпка для моего быка» - усмешливо подумал он и сам покраснел от своей пошлости. Он действительно ощутил себя быком на арене. Тонкая ткань плотно облегала её тело и подчёркивала всё её формы и прелести. Сейчас они ему не казались через чур уж полными. Как тут устоять?! А прозрачность ткани и её кошачьи движения и позы разоблачали все тайны её жгучего темперамента и жаждущего бурной, животной ласки полного и упругого тела. Он недолго колебался - нападать, не нападать. Вскочил с постели и оказался возле неё... Раздувая ноздри, с налитыми кровью глазами, как разъярённый бык, он кинулся на неё… Её разгорячённое и дрожащее тело, и запах луговой ромашки поглотили его целиком, без остатка. Эмма действительно пахла луговой ромашкой. Но он так и не понял, откуда его всю жизнь преследовал этот запах?

А дальше жизнь развивалась по обычному сценарию всех обществ. На научном поприще прорыв за прорывом. Триумфы, премии, награды, презентации, отчёты, доклады; - всё как в развивающемся государстве. В личной жизни тоже происходят приятные перемены. Жить они стали в любви и согласии. Как раньше говорили; - "На зависть другим". Но другим до них не было дела, ни до, ни после. и они - другие ничего не заметили. Да им и этого и не нужно было. Главное, что они сами это увидели и поняли. Никто из них не стал копаться в прошлом и искать причины и виноватых, как это делают большинство из нас. К чему все эти тонкости, дрязги, разборки, упрёки запоздалые обвинения и извинения. В жизни всё бывает! И всё кончается. Процесс движения, который открыл Гегель, непрерывен. И потому может произойти масса случайностей, от которых мы будем в шоке. А может и ничего не происходить, и серый покой нам обеспечен.

У них появился внук! Да, я совсем забыл сказать читателю про сына Эдуарда Петровича и Эммы Марковны. Это их единственный сын - Игорь. Читатель наверно заметил, что я всё время описываю их внутреннюю жизнь, как будто они живут только вдвоём. Да по сути это так и было. Как только Игорь достиг детсадовского возраста, его у них сразу же забирали родители Эдуарда. Тем очень хотелось иметь внуков, и они в них души в нём не чаяли. А Эмме того и надо было. Нет, она не плохая мать, которых сейчас много развелось. Просто она не любила лишние хлопоты с маленькими человечками. Если бы не родители Эдуарда, то она непременно наняла бы для сына няньку. Игорь настолько привык жить у стариков, что даже когда вырос, мало бывал дома у родителей. Эдуарду вообще было не до родительских обязанностей, он весь ушёл в работу и в свою - особую прострацию. Одним словом - всем было хорошо и комфортно в этой жизни. Такое сочетание редко бывает.

Ну так вот, у них народился внук. Родители назвали его Олегом - в честь Вещего Олега, так как он при рождении очень сильно верещал. Толи радовался появлению на Свет, толи возмущался, мы не узнаем. Но мы привыкли во всём видеть какие-то приметы и предзнаменования, и именно те, какие желаем видеть. Тем и жив человек. Это его и погубит. Сын со снохой пригласили их в гости на крестины.

- Хороший малыш! Крепкий, и видимо будет умный, лоб широкий. - Выдала свои комментарии Эмма. Она всегда была лаконична и скупа на слова и нежности. Эдуард вообще отнёсся к этому как обычный мужик. Глянул, поднял к потолку, потряс и выдал: - "Ну, Олег ты наш Вещий. Вещай всему Миру, что на свет народился Новый Разум!" - Ещё потряс немного покидал к потолку, отчего у матери сердце от страха, что уронит, заходилось, и уединился с сыном для своих мужских разговоров.

Потом было долгое и пьяное застолье. Приехали и другие старики, посмотреть уже на правнука. Прабабушка что-то вдруг заикнулась о воспитании правнука в особых условиях, но внук сразу пресёк это дело на корню и получил молчаливое, но благодарное согласии своей жены.

- Нет! Своего сына мы воспитаем сами. Мы Вас очень уважаем, - обратился он к бабушке с дедушкой, и знаем Ваше усердие, результаты вашей педагогической деятельности вот, у Вас перед глазами, но мы не хотим разлучатся со своим сыном, простите. - Старики тяжело вздохнули - теперь им будет скучно доживать свой век, но поняли отцовские и материнские чувства и смирились с положением.

Через сутки; - Эдуард, Эмма, сын - Игорь и сноха - Оля, сидели в зале за круглым столом и обсуждали житейские дела.

- Игорь, - продолжил разговор глава семьи и перевёл его с пустого на деловую ноту, - ты скоро закончишь учится и станешь дипломатом. Наверняка будет распределение и тебе предложат какую-нибудь Африканскую страну. Жену ты возьмёшь с собой - так положено...

- Но я не успею закончить своё обучение, - искренне удивилась Оля, - как же я уеду... - Женщины вообще далеки от государственных дел и не знают, как они вершатся. Но Эдуард кое чего смыслил в этих делах, и потому прямо и жёстко сказал:

- Если не поедешь, то и его не выпустят из страны. Он останется здесь и потеряет очень много, поверь мне - очень много. - На последней фразе он сделал сильное ударение. Ты знала за кого выходишь замуж, и должна быть готова пожертвовать свои ради своего любимого мужа.

- Прямо домострой какой-то, - улыбнулась Оля. - Хорошо, я всё поняла.

- Нет, - возразил Эдуард, - вы оба ещё ничего не поняли. Куда денете своего ребёнка? - Наступила пауза, как в хорошей пьесе.

- Мы возьмём его к себе, - вдруг резко сказала Эмма, не терпящим возражения голосом.

- Вот видишь, Папа, - заулыбался Игорь, - всё и решилось. Мы оставим его Вам. А как подрастёт...до школьного возраста, то заберём его к себе.

Эдуард ласково и благодарно посмотрел жене в глаза, и та поняла его без слов. На этом семейный совет закончился и началась игра в покер, которую так любил Эдуард, и на которую ему все время не хватало времени.

За игрой постепенно все расслабились. Рассказывали анекдоты, шутили, кто-то что-то рассказывал про себя, разумеется смешное. И тут Эдуард сказал:

- Эмма, а ты помнишь, как наш Игорёк хотел стать...этим... ну... этим... придурком, - наконец-то вспомнил слово Эдуард.

- Помню. - Уныло сказала Эмма.

- А ты Игорь, помнишь? - Спросил он сына.

- Смутно, вдруг застеснялся и покраснел Игорь.

- Расскажите, расскажите, Эдуард Петрович, заёрзала на стуле Оля. - Мне очень это интересно, я ведь про это ничего не знаю.

- Оля! - Умоляюще воскликнул Игорь. - Не надо, зачем тебе это?

- Нет. Мне это очень интересно. Расскажите пожалуйста Эдуард Петрович. - Эдуард Петрович внимательно посмотрел на Олю и на сына и сразу понял, кто в их доме хозяин. В его доме, хозяина не было. Всё было на равных и без всякого подчинения и насилия. Каждый мог изъявлять своё мнение, исполнять своё желание, если оно не приносило вреда семье. Домостроя никакого не было, несмотря на то, что Эмма Марковна никого не впускала в свои "святая святых" - домашнее хозяйстве. Здесь она правила и управлялась. А потому, в душе Эдуард Петрович немного сморщился, представляя себе дальнейшую участь Сына. Но он решил удовлетворить любопытство Ольги, и не реагируя на мольбу сына начал свой рассказ.

Фрагменты памяти

- Кем ты будешь, когда вырастешь, - с горькой ухмылкой спросил Владимир Петрович своего 15-ти летнего сына – недоноска (он родился недоношенным), который на одни пятёрки, кроме физкультуры, закончил восьмой класс - почти круглый отличник. Это заслуга не отца с матерью, а бабушки и с дедушкой, родителей Эдуарда.

- Придурком! – Чётко, гордо и уверенно ответил сын.

- Это почему же, вытаращил удивлённые глаза Эдуард Петрович. Хотя в этом суетящемся мире, начинающем пропитываться Западными буржуазными нравами и идеями, уже ничему удивляться не стоит, но ответ сына его всё же удивил, - не ожидал он такого от такого!

- А потому, что все придурки ездят на крутых машинах, снимают хорошеньких тёлок, и всё лето проводят на заграничных курортах.

- А откуда же они на всё это деньги берут, - задал, напрашивающийся сам собой вопрос, Эдуард Петрович.

- А зачем им деньги, они сами – Валюта! – Гордо ответил недоносок и сразу значительно вырос в глазах обескураженного отца. - "Кое-что уже смекает малыш. Только не туда ум направлен. Надо бы подкорректировать направление".

Всё ясно, подумал Эдуард Петрович, насмотрелся, начитался, наслушался, и кто-то очень умный напел в оба уха. Но как изолируешь современного ребёнка в современном мире. Не пустишь на улицу, он по телефону со всеми друзьями переобщается. Мало этого, через Интернет – со всем Миром. И ещё больше нахватается там новых пошлостей и гадостей. Эдуард Петрович, специально, чтобы обесточить сына от такой информационной волны, сам прогонял его гулять и общаться с друзьями в живую. Но как видно и это не спасает юные души от растления. Ладно, что ещё ни в какой клуб не записался вроде «тайных онанистов», или «вершителей правосудия». Сейчас полно таких подростковых клубов, и легальных и нелегальных. А куда им себя девать, с их-то энергией к жизни. Ведь Домов творчества никаких не стало. Всё упразднили, всё распродали. Кругом Бары, бордели, и секс-Шопы. Эдуард Петрович ещё переживал и по другому поводу; - плохие отметки у парня по физкультуре. Паренёк всё-таки крепкий вырос, но не спортивный. И Эдуард Петрович относил это на недоношенность и больше корил себя, чем его. И тут, Эдуард Петрович горько улыбнулся. Но уже имел гордость за сына - тот имел своё мнение!

- Ладно, умник, иди сходи за молоком и хлебом и садись за книжки. Сегодня никуда не пойдёшь. – И он грозно посмотрел на сына. Тот немного съёжился под строгим отцовским взглядом, и ничего не ответив пошёл выполнять поручение. – Вот так-то, для начала, - довольный потёр руки, Владимир Петрович, - дальше поглядим, что к чему. Хм-м, сами валюта, надо же такое сморозить, хм-м.

За ужином, когда сын закрылся в своей комнате выполнять второе поручение-указание, Эдуард Петрович с супругой, Эммой Марковной обсуждали события прошедшего дня. И ненароком вопрос зашёл о сыне.

- Эдуард, - устало сказала супруга, - надо что-то делать… что-то предпринять… Вчера я его застала в его комнате с девочкой, той, чёрненькой, с не по возрасту развитыми грудями, ну, той, что живёт в соседнем доме, напротив.

- Ну и что, - тоже устало ответил супруг, – в его возрасте все общаются с девочками, и даже чаще чем с мальчиками. Это мы были высокой нравственности, и жили в строгих пуританских правилах своего Домостроя, дружили только со своим полом. А сейчас такая дружба вызывает ещё больше подозрений.

- Эдуард, ну что ты такое говоришь. Какая дружба, какие подозрения, они же целовались. – Эмоционально подчеркнула она сказанное.

- Это не так страшно.

- Ну, вот. Ты как всегда на стороне сына.

- Мужская солидарность. – Гордо произнёс Супруг.

- Нет, ты явно должен что-то предпринять, иначе… - она не знала, что – иначе, и взялась убирать со стола. – Чай ещё будешь пить?

- Нет, спасибо. А меры я уже принял. Видишь, он сегодня весь вечер дома и читает книгу.

- Ты уверен. Что читает?

- А ты сомневаешься?

- Не знаю, хотелось бы верить.

- Может проверить? – Спросил Супруг.

- Нет. Это неудобно.

- А как же тогда ты, застала его с девочкой? – ухмыльнулся Эдуард Петрович.

- А.... дверь была приоткрыта.

- У-у-гу-у, понятно. – И Эдуард Петрович пошёл в свой кабинет. Вечернее общение закончилось, теперь до 23 часов каждый в доме принадлежал себе. И никто никому не должен мешать. Такое было неписанное правило в этой интеллигентной семье. Правда от интеллигентности остались лишь книжные полки, манера домашнего общения и скромный вид новых предприимчивых людей. Эдуард Петрович, научный сотрудник Крупного научного учреждения, занимался наукой будущего - Генетикой. Эмма Марковна - Главный бухгалтер одного местного предприятия, плюс рачительная и властная домохозяйка. Всё в этом доме держалось на ней. Муж - учёный, и немного увалень, чего с него взять. А она любила определённый порядок, и чтобы дома её слушались. В остальном они были вполне современной семейной парой - свобода одного, не мешала быть свободным другому.

Примерно в 22- 30 Эдуард Петрович намеренно прошёл мимо дверей в комнату сына. Постоял, прислушался – тихо. Хотя это не доказательство, ведь теперь в моде наушники. Но хотелось думать, что сын проводит время правильно и с пользой для будущей жизни. Хотя о чём он сейчас думает? Какая польза от чтений книг. Ныне польза только от денег и их количества. Как перевернулся Мир!

Прошёл на кухню, налил из крана холодной воды в стакан, выпил, и опять побрёл к себе в кабинет. Раньше одиннадцати он никогда не ложился в постель. Таков ещё один неписанный закон, и – порядок! Владимир Петрович любил порядок и пунктуальность во всём. И терпеть не мог расхлябанности и разгильдяйства. Эти качества были присущи его отцу, Петру Ерофеичу, который всю жизнь проработал на крупном заводе, и притом, последние двадцать лет до выхода на пенсию, в качестве Директора этого завода всем директорам всех заводов Советского государства. И эти качества передались по наследству. На современных предприятиях всё уже не так. Современные бизнесмены требуют от своих подчинённых только одного – подчинения и работы на изнурение. Им нужен Капитал! А Пётр Ерофеич в своё время владел "Капиталом" Карла Маркса. И внедрял его идеи в социалистическое производство. Эти тома тоже достались по наследству Эдуарду Петровичу, и пылились сейчас на полках. Теперь эта наука ни к чему. Всё сводится до минимума затрат и максимума прибыли. А для этого не стоит корпеть над великим трудом великого классика. Достаточно быть предприимчивым человеком. А таким может стать любой, даже бывший дворник с тремя классами образования. Обдирать других и государство, большого ума не требуется. Но почему-то все предприниматели и бизнесмены считают себя великими стратегами, умными, в этом плане, людьми. Социализм надо изучать, а капитализм сидит с рождения в каждом из нас. Вот на этом и построена вся рыночная экономика хвалённого капитализма. На слабости и алчности людей. Ума тут большого не надо. Наглость и волчья хватка. Мир упростился до нельзя. Ожесточился до предела. Разум людей помутился до критической точки, после начнётся всеобщая шизофрения, и психиатры, которые сегодня заполнили все бреши в разрушенной культурной и воспитательной сфере, окажутся на улице – не у дел. Это тоже плоды капитализма. Все это знают. Большинство понимают, но все мы страшно полюбили этот капитализм. А бывший социализм стал страшилкой для детей на ночь.

Прошла обычная рабочая неделя. На Выходной Эдуард Петрович наметил семейное культурное мероприятие – сходить в театр. Хоть сейчас пьесы ставят и неважно, не по классическим канонам, но всё же приобщение к культуре. Не американский же боевик идти смотреть в конце-то концов. Сын категорически отказался. Сославшись на срочные дела. Какие могут быть дела у подростка, отец не понял, но пожав плечами не стал настаивать. Пошли в театр вдвоём –с супругой. Сегодня ставили «Онегина» в современной интерпретации. С Рок музыкой и бешенными танцами на сцене. В итоге так никто и не понял, кто и когда застрелил Поэта. Вот оно – Новое. Может так и надо, старины долго придерживаться тоже нельзя – заплесневеешь. В общем, Эдуард Петрович не стал много и долго рассуждать, остался довольный культурным походом, и вечеров за поздним ужином был весел и разговорчив. Сын явился аж полдвенадцатого. Но по случаю выходного дня, а завтра ещё и воскресенье, Эдуард Петрович ругаться не стал. Спросил только:

- Ну как твои дела, срочные?

- Какие дела, - не понял сын.

- Ну те, из-за которых ты в театр с нами не пошёл? – Эдуард Петрович с иронической улыбкой посмотрел сыну в глаза, чем обескуражил того, и тот, сдавшись под напором такого влияния, выложил:

- А, да, да, конечно. Всё хорошо, отец. Все намеченные планы мы выполнили. И можно спокойно отдыхать до понедельника.

- А всё же, что это за дела такие, - не сдавался настойчивый папаша.

- Ну, мы помогли с Максом его Тётке, перевезти ей на дачу кое-какую мебель. Потом пропололи ей грядки, потом…

- Сын! – Убрал улыбку с лица Эдуард Петрович. Я сегодня в хорошем настроении, и не желаю его портить, завтра воскресенье, и я хочу нормально отдохнуть. Оставь своё враньё для следующего раза. Ты был с той, с чёрненькой, да? К стати, как её зовут, я что-то запамятовал?

- Оля. – Повесил голову сын.

- Вот за это молодец. Иди отдыхай, а то сейчас и мать прицепиться.

- Растёт сынок-то наш, недоношенный, - улыбнулся он Супруге, когда сын ушёл в свою комнату. – Какие плечи! А руки, руки какие! Настоящие, рабочие руки! – Тут он вспомнил, как сын сказал, что будет придурком, и настроение Эдуарда Петровича несколько упало. Пропал и дальнейший аппетит.

Эмма Марковна промолчала и пошла готовится ко сну. Она знала, что супруга, что-то беспокоит. Но не в её правилах задавать вопросы. Придёт время он сам всё скажет. Она мысленно переключилась на сына. - "А та, чёрненькая, то ничего девчушка. Нашему Игорю под стать. Своим женским чутьём она увидела в Ольге властную женскую натуру. Такую жену и надо нашему сыну, - практично рассудила Эмма Марковна. - И ростом вышла и телом. Вот как насчёт ума – не знаю, но …. Что, «но», она и сама не знала. Молодёжь нынче сама по себе, ничего у них не выведаешь. Только бы сын не стал пить, и с плохими ребятами не связался", - тяжело вздохнула она, и уютно угнездилась под мягким пледом. Мужа ждать не стоит, по субботам он в своём кабинете сидит до часа ночи, это как ритуал в их семье.

Шли недели. Прошёл месяц, другой. Жизнь в семье текла тихо и размеренно. Лето кончилось. Недоношенный пошёл в девятый класс. Событий никаких. Рабочие дела, как бывало в добрые старые времена, не обсуждались. Общего ничего в таких работах не было, каждый сам за себя и о себе. Все порознь. Что-обсуждать-то.

Пришла Зима. Морозы стояли мягкие, дни солнечные. Каждый вечер Семеновы совершали прогулку по улицам и скверам. Это тоже ритуал. Забота о здоровье прививалась с пелёнок. А современная молодёжь плевать хотела на эти прогулки и на здоровье – тусуются по клубам и барам. А то и по подворотням. Вкушают мир свободы и запахи американской жизни, - сникерсы, Марсы, жвачки, кока-кола. Да и презервативы стали открыто продавать в любой аптеке. Нравы упали, цена на жизнь возросла многократно. Но Семеновы стойкие люди. Держались с достоинством аборигенов.

Ближе к новогодним праздникам, Эдуард Петрович сказал Жене,

- Эмма, а ты знаешь, наш сынок подтянулся по физкультуре. подтянулся на перекладине, не поверишь - аж 15 раз! Что-то с ним произошло.

- Да ничего особенного, это всё влияние Оли, черненькой красавицы. Ты видел, как она похорошела. Да и наш Игорь подрос за лето. Они теперь крепко дружат.

- Дружат ли?

- Ты о чём это?

- Да Ты сама летом причитала, что они целуются.

- Ну… теперь они ведут себя более пристойно.

- Ну тебе виднее. Женщины всё видят лучше мужчин.

Новый год встречали всей большой семьёй. Приехали родители Эдуарда, знакомы и к женой. Хорошо и скромно посидели. Обговорили много важных и пустых дел. Пожелали друг другу по вагону счастья.

Прошла и зима. Весна принесла небольшую прибыль в семейный бюджет, продали старую дачу. В конце мая, когда закончился учебный год, сын объявил родителям, что будет продолжать учиться и закончит одиннадцать классов и поступит в институт, в какой, пока ещё не решил.

- Вот что любовь делает с человеком! – Гордо заявил Эдуард Петрович.

- Я помню, с тобой она сделала тоже самое – улыбнулась Эмма Марковна.

На этом мы закончим рассказ Эдуарда Петровича. Он так дипломатично подвёл конец, что Ольга воспылала гордостью за своего мужа, а Игорь перестал краснеть и стесняться. Правильное воспитание не в укорах и наказании. а в понимании и помощи.

Все вместе немного посмеялись, ещё о чём-то побалагурили и все довольные общением разошлись по своим делам.

Один философ в древности выдал такой постулат: - Проживи незаметно". Другой утверждал, что незаметно прожить невозможно. Современный превзошёл все ожидания обоих философов. Он так вписался в современный Мир - в обществе, настолько умело лавирует в нём, что вроде всегда и у всех на виду, и в то же время его не видно. Куда-то уходит, прячется, таится. Он и правильно, быть на виду надо, пусть все видят - Кто Ты, и каков есть? Но и не умея быть невидимым, незаметным, многого не добьешься. Это глубокое понимание действительности, не каждый сразу и поймёт. Но это настолько объективно и актуально на сегодняшний день, что избежать этого невозможно.

Эдуард Петрович, и Эмма Марковна жили скромно, тихо и для общества - незаметно. Сына вырастили. Родители Эдуарда его воспитали и выучили, обучили всем премудростям жизни, какими сами владели. Теперь вот им пришлось воспитать собственного внука. Что-то странно, как-то заметил Эдуард, в нашей семье рождаются одни мальчики. Мой отец тоже был единственным ребёнком у своих родителей, и у моего деда было ещё три брата, и ни одной сестры. Наверно мир готовиться к войне, рассудил он так, - примета есть в народе такая, - если рождается больше мальчиков - к войне, если девочек - к мирной жизни. Но о плохом он думать никогда долго не любил и тут же забыл про свои размышления и выводы. Сына - Игоря отправили на стажировку на дипломатическую службу в Алжир. Там сейчас относительно спокойно, и он тоже успокоился.

Сам Эдуард Петрович продолжал работать в своём научно -исследовательском институте. Закончил аспирантуру и получил заветную кафедру. Теперь будет кому передать свой научный опыт вместе с теориями и мыслями о будущем человечества. Только бы пригодилось, да в прок пошло. А то пока нас история и научные достижения не учат жизни, а ломают её - губят. К сорока пяти годам он издал десяток научных трудов в области генетики, множество брошюр и публикаций в научных журналах. В работе и в целом в жизни всё шло хорошо. А вот на семейном - личном поприще не всё гладко. Однажды он как бы посетовал среди близких коллег на семенную жизнь, и друзья ему хором ответили: - "Эх, Эдуард! Не ту женщину ты себе выбрал для жизни. Твоя "немочка" любит покой и уют, и ей надо много любви, ласки и секса. А ты весь в работе, в науке, а она дома одна страдает от скуки. Она потому у тебя и замкнута, что привыкла к такой жизни - смирилась, ради своих, тайных меркантильных целей". После этого разговора у Эдуарда открылись «глаза», и он увидел то, чего раньше не видел. И он понял, что уже ничего изменить нельзя. Что он остался один на один со своими внутренними проблемками. Поделиться не с кем. Вот так, невзначай, вдруг и подкрадывается к нам одиночество, хотя мы и окружены друзьями, семьёй и обществом. Натура у Эдуарда была флегматичная и он скоро смирился с участью "Робинзона", и ещё больше и глубже залез в свою науку. Для общества, как член общества, он был потерян, а наука нашла ещё одного апологета своей деятельности.

Что касается личной-интимной жизни. Он получал своё и считал это достаточным для себя и для неё. До того, как его коллеги открыли ему "глаза" и не думал о том, что Эмма страдал от недостатка настоящей любви. настоящего секса, где больше в деле участвуют чувства, а не физиологические способности организма. Мужской эгоизм и мужская слепота очень ранили её глубокие женские чувства. Оттого она и была такая, вызывающе ...................

Мужской шовинизм, однажды возникнув в истории. всё глубже проникал в общество и в отношения между полами. От этого в протест ему и возникло, и развивалось женское движение - феминизм. В обществе уже назревали серьёзные проблемы в отношениях полов и новая сексуальная революция. Но никто упорно не хотел этого замечать, все жили своими особыми восприятиями. Это заводило общество ещё глубже в одиночество.

Мужская заносчивость несколько раздражал Эмму. Но жизнь их шла без особых трений. Подвижки глубинных чувств у неё были, но до землетрясения дело не доходило, и с возрастом эта "лава" потихоньку остывала. Излишний жар и голод тела изводил её порой, но она и это научилась усмирять своим жёстким и непреклонным нравом. Она стала больше есть и полнеть. Вкусная и сладкая пища частично заменяли ей сексуальные наслаждения. Оргазм с мужем в постели она конечно испытывала, но он был какой-то механический, холодный, без чувств и глубинных наслаждений. Она понимала оргазм только тот, от которого не только выливалась слизистая жидкость, но и трепетало всё тело, до последней клеточки. Но её муж уже давно во время секса с ней просто исполнял свой мужской долго и супружеские обязанности. Любви она не чувствовала. Наверху оставались лёгкие вибрации и вырабатывалось терпение и привычка - не самое лучшее качество человечества.

Мужской эгоизм более опасен для самого мужчины, чем для женщины. В ней он вызывает лишь протест и принуждает к ответным, действенным мерам. А вот сам мужчина, становясь холодным, толстокожим по отношению к женщине, убивает в себе не только страсть, но и само состояние жизни. Жить без больших чувств, без преклонения перед прекрасным, а что может быть в жизни прекраснее женщины - разве что её же образ? не имеет смысла. Даже все войны происходили из-за женщин. Это уж в последнее время женщин заменили на политику и собственные амбиции. Вот оттого-то мир и разрушается.

Последние годы её стал волновать более актуальный для неё вопрос - она стала бояться его учёности. Почему? Она и сама не знает. Но глубоко в душе в подсознании уже засел какой-то страх. Мы зря смеёмся над женской логикой и упрекаем их в недальновидности. Мы - мужчины видим даль расчётами, мыслями, идеями и глазами. А это почти всегда ошибочно, и мы, приблизившись к этой дали и оказавшись уже в настоящем, видим, что обманули свои надежды. Женщина видит будущее сердцем, женским чутьём и глубоким тайным чувством. А то, что они непостоянны и непоследовательны в действиях, так если бы было наоборот, то они давно бы уже подмяли нас под себя. и разрушили бы этим все главные основы Мироздания. На надо приветствовать это в женщинах и иногда потакать их тщеславию. А давить их своей практичностью и моралью, значит разжигать в их среде костёр феминизма. Что мы и делаем.

Они достигли некоторого понимания и баланса стабильности в отношениях не благодаря, а вопреки здравому смыслу. Ибо они к нему и не прибегали. Их уравновесила сама Природа и судьба. Надолго ли? Самые тяжкие испытания на прочность чувств и семейных уз у них ещё впереди. И их Рок ещё не обозначил себя

Ей со своего кресла главного бухгалтера уже подниматься дальше было некуда. Да она и не стремилась. Он же рос в глазах общественности и научных кругов. Авторитет его креп, и он сам уже был с солидным брюшком и бородкой профессора 40-50 годов прошлого века. Она уповала только на одно, что он со всей своей значимостью останется для неё прежним Эдиком. Но надежды её на маленькое женское счастья постепенно гасли. Эдуард Петрович круто изменился. Стал заносчив, вспыльчив. Не любил, когда ему перечили и мешали работать в домашних условиях. Раздражение его росло, и росло разочарование в своих надеждах у Эммы Марковны.

Кто бы мог подумать, что в такой интеллигентной и образованной семье, на склоне-то лет вдруг будет назревать серьёзная размолвка?

Он уже профессор. Доктор генетических исследований. Ему уже прочат Академию. Располневший, солидный и седой с бородой муж, отец и дедушка. Что ещё надо для счастья человеку? Кажется - ничего! Нет! Видимо этого мало. Не хватает чего-то главного, важного, скрепляющего тесно - в монолит и двух людей и человека с обществом. Человечество ещё долго будет искать эти связи и "растворы", ну а мы пока рассматриваем причины и следствия этой болезни, по общим названием - Одиночество.

Дома он стал угрюмый. В обществе, кроме работы, сторонился от всех, искал одиночества. Он опередил своё время в научных исследованиях, но отстал от современной жизни, от нравов.

Одинок стал день. Одинок стал род людской. Как будто наступило то самое "Воскресенье", когда Господь, покинул Свой недостроенный мир и ушёл на покой. Что-то он недосмотрел. Не домыслил. На что-то не хватило природного материала. Всё в этом Мире строится и создаётся посредством ума и материи. Чего-то не хватило у Бога. Теперь чего-то не хватает у нас. Страшно стало людям и одиноко. Устали они ходить в Церкви и просить у Бога прощения за свои грехи и молить его о милости. Устали люди. И каждый ищет что-то своё и по-своему.

Одиночество - Оно,

Где бы ни было- одно.

Нет ему товарищей,

Нет ему друзей.

Но найдёт пристанище

Оно среди людей.

В работе он чувствовал себя одиноким. Ведь он как раз и искал то, чего недостаёт людям для нормальной жизни. Найди он ген Одиночества и человечество сразу же бы излечилось, изъяв его из цепочки... Но вне работы ему становилось уже неуютно в этой жизни. В науке он был несущим авианосцем научных идей. Но в быту уже сгибался под малой тяжестью. Перестал что-либо понимать, ухватился за верхние планки жизни и потерял нижнюю опору - основу быта и семьи. Вслед за этим начал терять и себя самого.

Эмма Марковна ощущая всё это своей тонкой женской натурой, и кое-что даже видя глазами, перестала мириться с ролью жены профессора. Не захотела оставаться в роли домашней прачки, кухарки и тёплой печки в постели. "Он и занят теперь только тем, что удовлетворяет свои страсти, рождает свои научные идеи" - Посетовала она как-то одной своей закадычной подруге. Та сочувственно посмотрела на неё, но утешить ничем не могла. "Понимаешь, Элла, у меня период второй молодости. Мне хочется немного романтики, чтобы мне дарили цветы по праздникам и без. Он мне однажды, в день нашего первого свидания принёс букетик полевых ромашек. И с тех пор я цветов от него не видела". - "Да все они, мужики такие. Думают только о себе. Любят только себя. Мы им нужны только для одного - секса" - Добавила Элла и на этом они успокоились и сели пить чай с пирожными.

Природа умна. Она своё вернёт человеку, если когда-то вдруг нечаянно отняла. Но человек порой не может принять сей благосклонный дар в силу многих обстоятельств. Вторая молодость пробудила в ней новую волну чувств, и они захлёстывали её ища выхода. Она резко отодвинула от себя главную преграду - общественное мнение. Плевать ей на все пересуды и сплетни. Женщина не должна испытывать неудобств в жизни. Она должна создавать их вокруг себя раз этого не может сделать мужчина. Их пасьянс жизни уже раскладывался по-новому и без их участия - некими тайными силами Природы.

Вскоре общество заметило перемены. Сенсации и прочие негативы общество замечает быстро. Хорошее никогда не видит. И пошли в народе "толки-кривотолки": - "Была ведь такая семейная пара. Скромная, тихая. Многим пример" - "В тихом болоте черти водятся". "Вроде и скандалов то не было?!". "Она от него погуливать стала. Баба то фартовая!" "Нет, это он нашёл себе другую в своих научных кругах - молодую".

Неизвестно, сколько бы ещё трещало "сорочьё", но виновники это общественного сполоха нечаянно пресекли эту пагубную общественную страсть. Они разменяли свою большую четырёхкомнатную квартиру в центре города на две квартиры на окраинах. Исчезнув и растворившись на окраинах города, они перестали существовать для общества. Нет объекта - нет пересудов.

Он покинул пространство, давно тяготившее его и оказался в пространстве собственного одиночества - холостяцкой жизни. Он бродил по нему, вживался в него. Ведь ему теперь здесь и доживать свой век, так он решил для себя. Мы любим определять заранее свои действия. Прежней жизни он никак не хотел. А к новой надо было ещё привыкнуть. Но его, как и всегда спасла наука - он весь ушел в работу. Теперь ему нечего было спешить домой, и он стал часто оставаться на рабочем месте в своём кабинете. Иногда не бывала дома по трое суток. Его подчиненные сначала забеспокоились о нём, о его здоровье. Но он, узнав о волнениях, прекратил его: - "Я здоров и очень прекрасно себя чувствую Займитесь лучше делом, чем моей невзрачной персоной" Со своими подчинёнными он всегда был вежлив и тактичен, лишь иногда строг, если это касалось непосредственно работы.

Новое пространство его новой жизни было завалено книгами и различными папками с рукописями. Ему надо было навести порядок в квартире, да всё не было времени. Кое как он расставил необходимую мебель, оборудовал кухню. и на этом его способности и возможности кончились. Надо сказать, что он не был приспособлен к домашним делам. В прежней жизни зачастую даже гвоздь в стенку вбивала сама Эмма Марковна.

Напротив, окна, у стены стоял старый потёртый кожаный диван. Теперь таких уже не выпускают. Современные диваны красивые, дорогие, но страшно неудобные. А этот он любил. Он ему ещё достался от отца. И расставаться он с ним не пожелал, как того упорно хотела бывшая жена. Он лежал на этом диване и читал книгу - роман А. Дюма "Графиня де Монсоро". Он любил читать Дюма - расслабляет и отвлекает от научных дел. Постепенно глаза сомкнулись, книга выскользнула из рук и упала на пол, но он уже не слышал - спал сном младенца. Удивительно, но как только они разъехались, он стал обретать прежний интерес к жизни. и к нему возвращалось былое здоровье. Учёные бц сказали - мужской климакс. Мы не скажем ничего, понятно всё и так - виновата во всём женщина.

Его разбудил настойчивый звонок в прихожей. Кто-то упорно и нагло жал на кнопку звонка и не желал отпускать. Эдуард нехотя встал, кое как влез в тапочки и пошаркал по паркету в прихожую. По пути взглянул на часы - час ночи. "Интересно, кто там старается ворваться ко мне в час ночи?" - в глазок смотреть не стал и сразу же открыл дверь, ибо звонок звенел уже не только в ушах, но в нервах. Замок щёлкнул и дверь открылась... На площадке стояла Валентина. На мгновение он опешил, но потом быстро пригласил её войти - неприлично женщину держать у порога. Она вошла. и закрыла за сбой дверь, так как он немного отступил назад.

- Ты не ждал меня... ты не мог ждать меня... но... я вот взяла и пришла. Не прогонишь?

- Нет, что ты. Я очень рад тебя видеть. Раздевайся и проходи. Я сейчас мигом... чайник поставлю.

Валентина разделась, и прошла на кухню. По пути её цепкий женский взгляд быстро оценил ситуацию: - "Здесь нужна женская рука". Он, а остановилась в дверях. Опёрлась спиной о косяк и смотрела как он суетился у плиты и у стола.

- Ты спал?

- Да...да...читал и заснул.

- Прости, что разбудила.

- Да что ты... ничего страшного... Я действительно очень рад. И действительно не ждал. Я и подумать не мог. что ты вдруг возьмёшь и придёшь... - Он ещё что-то наговорил, но она видя его смутение, предложила ему свою помощь в сервировке стола. - О, конечно, конечно... Я ведь такой неловкий...

- Неуклюжий. - Весело поправила она и взглянула ему прямо в глаза. - И они вдруг оба улыбнулись.

- Да, да, именно - неуклюжий. Ещё меня звали - увалень.

Валентина быстро и ловко накрыла стол, и они сели пить чай. За чаем они почти не говорили. Молчание помогало им привыкать друг к другу.

- Можешь отомстить мне и прогнать меня, - вдруг сказала Валентина и серьёзно посмотрела на Эдуарда.

- Зачем ты так. Не надо... - Умоляюще ответил он. - Мне чуждо даже само слово "месть". Что это изменит. Месть порождает месть и больше ничего, только озлобляя людские сердца. Нам надо научится прощать друг другу всё... или почти всё.

- А ты не изменился. Всё такой же человечный человек. И тебя наверно по-прежнему проблемы человечества волнуют больше чем собственные, да?

- Не знаю... Я за собой не наблюдаю, есть другие объекты, требующие от нас пристального внимания. Как твои дети?

- В порядке. Дочь нашла хорошего человека и избавила меня от страхов за её будущее. Живут отдельно. У них у же двое детей - мальчик и девочка. Я теперь бабушка. Иногда навещаю их. В моей помощи не нуждаются, вполне справляются сами. А как твои.

- Тоже всё хорошо. Сын у меня дипломат, женат, и живут они за границей в Европе. Начинал с Алжира, но потом перевели в Германию. Эмму, мою...бывшую жену это немного обрадовала, она же скупа даже на радости. Ведь Германия, её Родина. Внука, тоже, как подрос отправили к ним. Теперь остались одни - совсем одни... Ещё чаю налить?

- Нет, спасибо! Иди отдохни, а я приберу тут.

Он тяжело, но с лёгкостью в душе и на сердце встал из-за стола и ушёл в комнату. Сел в кресло и слушал приятную музыку - шум воды из-под крана, стук чашек и тарелок. Потом всё стихло и из ванной комнаты долго доносился шум струи воды из душевого шланга. Он вздохнул и пошёл стелить постель. Вскоре в комнату вошла она и окинув взглядом беспорядок, помотала головой. Он не стал долго раздумывать и пытаться что-то говорить. Слова и бездействие только мешали в данной ситуации. Притянул её ещё влажное под халатом тело к себе и крепко впился своими губами в её губы...

Уже поздно утром, потянувшись в постели, он открыл глаза и увидел, что он один, на миг он испугался, что всё это был только сон. Но тут уже услышал спасительные звуки из кухни, и сердце отпустило. Она заглянула в спальню и увидев, что он уже проснулся, подошла, нагнулась и поцеловала его в губы.

- А всё-таки от тебя пахнет ромашкой, сказал он и улыбнулся.

- Пахнет. Конечно пахнет. С тех пор как мы расстались, я вдруг полюбила ромашки. Не знаю, что со мной произошло. И стала покупать туалетную воду только с запахами луговых цветов.

- Никто в этом мире не знает, что с нами происходит. - Многозначительно сказал он.

- Кофе горячий на столе. Вставай, милый. - Она произнесла это так нежно и ласково, что он не усомнился в Божьей справедливости. Жизнь не должна останавливаться ни на минуту.


А в это врем на другом краю города почти в такой же двухкомнатной квартире сидели две закадычные подруги - Эмма и Элла, и разрешали почти те же проблемы бытия. Женщины часто склонны преувеличивать ситуации, но иногда они и недооценивают её. Но и то и другое они принимают близко к сердцу, забывая обо всём остальном - разуме, чувствах, душе. Но умея изливать свои беды в словах своим подругам они легче переносят все неудачи жизни. У них страдает лишь одно - уязвлённая женская гордость, в то время как мужчина страдает от уязвлённого самолюбия. Женщина - загадка Вселенной. И потому мы копаться в их чувствах особо не будем. За ними лучше просто наблюдать и делать свои несложные выводы, которые, разумеется, не совпадут с их тайными желаниями. Ведь у них "семь пятниц на неделе". Ещё женщины - фурии! От Природы они - ведьмы. Ещё они умны, вопреки всеобщему заблуждению, коварны и опасны, если обидеть их чувства. А ещё они Прекрасны. И без них жизнь была бы пуста, если бы она могла быть без них.

Скрыть от других глаз горе своих утрат, и оградить себя от пересудов они умеют с лёгкостью. Но долго держать в себе даже свои интимные тайны они не состоянии. Потому и не бывает женщин без подруг. Во всяком случае я таких не видел. А вот мужчин, у которых нет друзей - полно. Друг для мужчины - это уверенность в поддержке, и желание самому помочь. Подруга для женщины - излить свои слёзы печали или радости. Но я кажется уклоняюсь от сюжета.

Любой женщине постоять за свою честь и гордость - стать не занимать. для большей убедительности моих рассуждений и в доказательство того, что и женщины не лишены рассудка, приведу яркий на мой взгляд пример из "Декамерона" Джованни Боккаччо: - "Одна знатная дама изменила мужу со своим возлюбленным, прекрасным и благородным юношей. Муж в ярости хотел убить жену, но потом одумался, испугавшись наказаний и решил передать её в руки закона, не забыв при этом испросить закон о применении крайней меры к своей жене...

Во время судебного процесса градоправитель обратился к подсудимой с такой речью: - "Милостивая государыня! - начал он. - Сколько вам известно, ваш муж Рональдо подал на вас жалобу, в коей утверждает, что застал вас с мужчиной, с которым вы прелюбодействовали, и на основании этого требует, чтобы я, в согласии с действующим у нас законом, приговорил вас к смертной казни, я же не могу вас приговорить, если вы не сознаетесь. Итак, подумайте хорошенько, прежде чем отвечать, а затем скажите, правду ли показал на вас муж" - Донна Филиппа нимало не смутилась: - "Мессер! - весёлым голосом заговорила она. - Что Ринальдо - мой муж и что нынче ночью он застал меня в объятиях Ладзарино, - а я много раз была в его объятиях, ибо люблю его пламенно и беззаветно, - всё это совершенно правда, я этого и не думаю отрицать, однако ж вам не может не быть известно, что законы должны применять ко всем одинаково, и вводиться они должны с согласия тех, кого они касаются. Настоящий закон таковым требование не отвечает: - он только горемычным женщинам не даёт развернуться, а между тем женщины в состоянии удовлетворить многих, мужчины же им в этом значительно уступают. Кроме того, когда этот закон вводили, женщины опрошены не были, согласия своего не дали, - вот почему его нельзя назвать иначе как злодейским. В вашей воле применить его ко мне и тем погубить мою жизнь, а вместе с ней и мою душу, но, прежде чем выносить какое-либо решение по моему делу, явите мне, пожалуйста, одну невеликую милость: - спросите моего мужа, отказывала ли я ему когда-либо, вся ли я ему каждый раз отдавалась и притом столько ли раз, сколько ему было угодно. - На это Ринальдо, не дожидаясь вопроса со стороны градоправителя, поспешил ответить, что жена в самом деле безотказно исполняла все его желания. - А коли так, подхватила донна Филиппа, позвольте вас спросить, господин градоправитель: - если он берёт от меня всё, что ему требуется и желается, то как же я должна поступать с излишком, который у меня остаётся? Собакам его, что ли скормить? Ведь это может потеряться, может испортиться, так не лучше ли услужить благородному человеку, который любит меня больше себя самого?""

Жена смущённого мужа была оправдана. После этого выступления закон исправили. Теперь его можно применять только к жёнам, которые изменяли мужьям ради денег. (Шестой день Декамерона. стр. 374-375).

Влюбленная женщина бесстрашна и безжалостна. Её не будут терзать угрызения совести. Женщина обиженная, брошенная - опасна вдвойне. Я уже говорил, что женщина скорее изменит сами обстоятельства, чем подчинится им. Скорее устранит любое препятствие, чем будет искать способ его обойти.

Эмма была из породы таких женщин, волевых, страстных и любящих жизнь во всех её проявлениях. Когда она поняла, что муж стал раздражать её и отчасти она стал боятся его учености, которая отнимала его у неё, и он - своей значимостью стал давить её, прижимать к простому быту, к полу и к постели, без особых проявлений чувств, она приняла скорое решение - развод!

После развода прошло уже больше чем полгода. Вспомнив свой возраст и учитывая неугасающую, неиспользованную страсть и любовь, она решила и здесь, согласно своей натуре. В её жизни появился красивый. статный, высокий, мускулистый молодой человек. Он сразу покорил сердце горячей женщины. И он стал тоже страстно; - с такой женщиной иначе и нельзя, она разжигает страсти одним своим присутствием), - тушить её внутренний огонь любви. Эмма не комплектовала. Пересуды ей были не страшны. Да их уже особо и не было В стране много чего изменилось, в том числе и нравы.

Со своим положением и новым пространством она освоилась быстро и легко. Женщины быстро создают вокруг себя уют, и окружение тоже, особенно если они привлекательны, образованны и коммуникабельны. Все эти эпитеты и дефиниции как раз подходили Эмме Марковне. Ей бы возглавлять Феминистские организации, но она не признавала феминизм в том раскладе, в каком его привнесли в Европу, а потом и в Россию Американские "Феми".

У неё появилась масса подруг из соседок. Но самая главная подруга - Элла, была вне конкуренции. Теперь они часто попивали чай с большим и вкусным тортом. На этот раз на столе тоже стоял большой бисквитный торт с абрикосовой начинкой и кремом Бизе. Всё, о чём я успел Вам поведать она рассказала Эллочке. Эллочка внимательно выслушала и только потом, после небольшой паузы, как бы обдумывая сказанное и свой ответ, выдала:

- Ты просто настоящая русская баба, Эммочка. Уж прости за просторечие, но у нас на Руси это считается самой лучшей похвалой.

- Я знала, что ты меня поймёшь... и не осудишь.

- За что-судить-то, бог мой? За то, что ты как нормальный человек, как женщина ещё в соку и вся в желаниях, позволила себе вопреки общественной морали немного счастья? За то, что ты столько лет жизни потеряла, обслуживая не того мужчину? Нет, милая! Тебя не за что осуждать. Осуждать надо нам всем наше общество, что оно не может каждому человеку обеспечить нормальное счастье.

- Ну, подруга, ты это уже что-то не туда... Как же общество обеспечит всем личное счастье, когда оно и общего-то не может обеспечить... Ой!

- Что с тобой,- испугалась Элла, и приподнялась на стуле.

- Да ничего, сядь, не вскакивай. Просто я тоже что-то не туда. - Она не стала объяснять Элле, что её шокировало, но сама поняла. Долгие годы жизни с человеком социального мышления. сказались и на её уме. Она тоже невольно становится социалисткой. - "Смешно! Ей Богу смешно" - усмехнулась она про себя и тут же забыла собственный занос.

- Мы все уже что-то не туда идём и ни о том думаем. С кем ни поговоришь, все только о шмотках и думают. О машинах, о загородных домах.

- Ба! - Засмеялась Эмма, - да тебя оказывается тоже общественно-социальные вопросы стали волновать? Вот тебе на! Меня-то хоть мой муженёк бывший натаскал, а тебе кто это вбил в голову?

- Да никто, а что? Жизнь новая вбила мне в голову эту заразу. Почему, понять не могу, но что-то не понимаю и всё тут, хоть расшибись.

- Я тебе так скажу, подруга. Счастья нам не хватает - обыкновенного бабьего счастья. Что-то мужики нынче мельчать стали. Как-дальше-то жить будем, а?

- Иностранцев будем привлекать - настоящих буржуев, миллионеров!

- А что!? Может оно скоро так и будет.

Всякой женщине хочется покоя, стабильности, постоянного внимания со стороны любимого мужчины, иметь объект для своих неисчерпаемых чувств, и много, много, мно-го любви! Во уж это все знают, даже мужчины. Но об этом все молчат и забывают, даже женщины.

- Ты меня всё время удивляешь, - восхищённо сказала Элла с набитым ртом. Мне порой кажется, что ты ничего и никого не боишься. Ты когда-нибудь в жизни плакала?

- Женские слёзы ещё ничего не изменили ни в жизни, ни в судьбе самих женщин. Слёзы утраты лишь утешают дух и являются больше ритуальными, чем чувственными. Нет, я никогда не плакала. А вот боятся, я многого боюсь, как и всякий нормальный человек. Но давай не будем об этом.

- Хорошо, не будем, - Ух! Я кажется напилась... и наелась. Сегодня такой вкусный торт!

- Я его взяла в Универсаме, что на проспекте Ленина.

- А, была я там. Скажи, Эмма, ты за что конкретно бросила своего мужа?

- Я его не бросала, я освободила себя.

- Ты умна, и всегда хитро уходишь от прямого ответа. Но всё же посвяти свою лучшую подругу в свои тайны. А вдруг, да и мне, когда пригодиться твой опыт.

- Не пригодиться!

- Это почему же?

- Потому, что такие как ты замуж не выходят. Ты вся во власти свободы и самолюбования. Тебе хватает мужчины на час, на два, а большее время ты его терпеть не можешь. Уж я то знаю твою натуру.

- А я твою не могу понять до сих пор. То ты - ТАКАЯ! то ты - такая. Я особый случай в Природе, что обо мне говорить. И ты прекрасно знаешь, почему мне все мужики ненавистны, особенно в роли мужей.

- Да. Прости.

- Не за что. Не ты же виновница того инцидента.

Откроем читателю тайну. Отчим Эллы совершил над ней насилие, когда ей было всего пятнадцать лет, она забеременела, но господь оказался на её стороне и у неё произошёл выкидыш. Мать никак не среагировала на это, что очень шокировала Эллу. Но потом она выяснила, что та, потеряв первого мужа из-за того , что тот пил, держалась за второго всем, чем могла держаться женщина. Потому, что боялась потерять, упустить. Страх остаться одинокой женщиной заставлял её преклоняться перед мужской особью. С одной стороны, её понять было можно, с другой - это так унизительно. А где же тогда Любовь, настоящее проявление чувств и преклонение мужчины перед женщиной - Вершиной всего Мира? Нет, она этого ни понять, ни переварить не могла. И тогда уже твёрдо решила, что в её личной жизни постоянного мужчины никогда не будет. Да и временных она привечала редко, только когда уж природа кричит из всех сил.

Мужчины могут вести разговор до тех пор, пока есть выпивка на столе, потом они надолго умокают. Женщины могут болтать до второго Пришествия. Потому, оставим их одних. Пусть себе воркуют.

***

Кругом леса, луна, равнины, горы;

Мужские руки, женские подолы.

Все суетятся, мельтешат,- Хотят!

Все бессердечны, души не болят!

А вот одна душа вдруг заболела. Чья она? Душа Эммы Марковны. Как спросите Вы? С чего? Такая волевая, весёлая, импозантная дама и вдруг - душа болит. У таких душа не болит, она у таких - горит! Горит огнём любви и страсти. Однако в жизни всё бывает, и слабый ветер дуб ломает. И ветер гнёт ковыль к земле, и женщина кричит во сне.

Если такую женщину начинает ломать, то это плохо. Это значит, что ни её одну надо спасать, а весь Мир. Ведь женщина и Мир - неразделимы. Но что случилось, вопиет уже читатель? Скажи же наконец, не томи и наши души.

А случилось то, что ничего по сути не случилось. Просто Эмма Марковна вдруг охладела к молодому утешителю своей страсти. Охладела к новой свободной жизни. Почувствовала вдруг такую тоску по неизбывному и такое одиночество среди многочисленных подруг и поклонников, чего она никогда не испытывала. Она столкнулась с новым явлением - отчуждением реальности. Стала уходить в прострации, сны и забвения. Если первого мужа она разлюбила за его физические изъяны и довлеющую над ней волевую натуру, тот теперь; Этот молодой "ловелас", сильный и красивый самец, стал раздражать её по всякому поводу. Она всего могла ожидать от мужчин, самой последней подлости, но увидеть мужчину без чувств собственного достоинства, да ещё в роли своего любовника - это было выше её нравственных сил. Её красавец становился совершенно безвольным, бесхарактерным. Из мужчины он превращался в щенка - пуделя, и готов был стоять на задних лапках за любое лакомство, которым его награждала, импульсивная и страстная натура Эммы Марковны. Нет, она не этого ждала от жизни и от мужчин, в частности. - "Где найти настоящего мужика?" - Возопила она однажды, чем очень напугала Эллочку, весьма чувствительную и мягкую натуру. - "У тебя же есть мужик!? Настоящий, сильный - самец!" - "Это не настоящий, это - кукла, заводная кукла..." Осознав всё это и прочувствовав, ибо думать привилегия мужчин, а не женщин, она впала в некий транс. Залезла в самую глубь самой себя, и не хотела вылезать в этот неприглядный Мир. Она была сильно разочарована в Природных силах, которые неправильно, по её мнению распределили силы. Женщинам силу дали, хоть она им и не нужна, а у мужчин отняли, без чего те превратились в тряпичных кукол. С женской логикой трудно поспорить, да мы и не будем. Ей, большой, жизнерадостной, с объемной душой, вдруг стало тесно в своём пространстве. Она не знала, что обретая свободу, она теряет свободное существование. Имея свободу выбора, она не имеет выбора. Что это? Она не могла ответить. Ей казалось, что она в Океане на утлой лодчонке совершенно одна и без паруса. без весел. Хотя в это самое время она лежала на широком, устойчивом диване, и терзала свою душу, что с женщиной бывает редко - почти никогда не бывает. Женщина скорее истерзает другого, и свои чувства, но до души своей ей нет и не было никогда никакого дела. - "Душу придумали мужики, вот пусть они с нею и возятся, а у нас есть - тело, и оно одно доставляет нам немало хлопот, нравственных, социальных, экономических, физиологических, оно - тело, для нас всё!" - Такую мысль она однажды высказала. "О, Майн - Гот" - взывала она к небесам.

Сильные натуры ломаются не от тяжести свалившихся невзгод, а от тяжести неразрешимых проблем. Значит что-то не так в нашем Мире. Это ещё не диагноз, но - симптом. Из двух жизней надо выбирать одну, и она не знала - какую? Раньше перед ней такой выбор не стоял. "Всё-таки где-то я сглупила" - Сказала она как-то, будучи в нормальном состоянии. Бывают и у женщин проблески ума. - "Надо как-то всё исправить, но как?"

И отдалась на волю случаю. Случайности зачастую лучше нас решают наши проблемы. Она одна из немногих женщин сломила свою женскую сущность и гордость, и решила подчиниться обстоятельствам. Обстоятельства ей вскоре подсказали, что от своего бой-френда надо избавиться. Она извинилась перед ним, снабдила в знак уважения и как компенсацию за недоданные ласки, приличной суммой денег и попрощалась - сухо и жёстко. Молодой человек всё понял и не задал ни одного вопроса. Прирученный зверёк! Скрылся за дверью, как месяц скрывается за тучу. Но это ещё не освободило её от обязанностей перед своей совестью, которая вдруг потребовала от неё отчёта за её действия.

- Ты поступила правильно, - поддержала её лучшая подруга, Элла. Этот... твой... мне никогда не нравился - приторно-слащавый и неприязненный. Сейчас таких "ловеласов", липнущих к богатым тёткам, развелось как бродячих псов. Вот потому и мужика сегодня не сыщешь.

- А что ты мне говорила раньше? - Самец!

- Прости, не разглядела, да и тебя разочаровывать не хотела. Это же твой выбор?!

- Это наш выбор, дорогая, наш...

Элла не совсем поняла, что она этим сказала, но задавать вопрос не стала.

- Ты прости, все же меня, подруга. Надо было мне сразу высказать своё мнение. А то ты ослепла от счастья, и ты... ты слишком доверчивая. Ты была такая счастлива! А нам, бабам, знаешь какого мужика надо?

- Какого?

- Нормального, работящего, умеющего и гвоздь забить, и обнять так, чтоб косточки хрустели. Вот у меня недавно хахаль был, сменный мастер с моего завода. Рабочий класс! Который сейчас истребляют.

- А что ж ты его бросила?

- Пить стал. А я этого с детства не терплю. Для пьяный мужик - скотина. Ну я ему и сказала: - "Давай, пролетарий, выметайся. Страну пропили, так и меня пропьёшь и не заметишь". - Понурил голову от стыда и ушёл.

- Теперь одна?

- Одна. И решила, всё. хватит. Надо пожить немного и для себя. Молодость уже промчалась, старость нагоняет. А я всё для кого-то...

- В таких делах никто ничего не знает, - тяжело вздохнув сказала Эмма. - Любовь - стихия!

- Ты права. Ну ладно, я пойду, уже поздно. А ты всё же молодец! Ты сильная женщина.

- А ты? Ты какая?

- Я - ветреная, и влюбчивая. А уж если влюблюсь, то по уши, и всю себя готова отдать...

- Это тоже неплохая черта. Мы с тобой обе... немного свихнутые, и Эмма улыбнулась. Элла в ответ залилась звонким смешком.

- Ладно, пойду. =- Она чмокнула подругу в щёку и ушла.

Это ночь Эмма Марковна почти не спала всё думу думала. Неужели и мой сезон любви закончился? А я всё играть пытаюсь. Пора бы и на покой. И тут её вдруг так защемило внутри, что ни охнуть, ни вздохнуть. Испугалась насмерть. Но через несколько минут отпустило. Под утро она заснула крепким сном.


Прошло два года с тех пор. Жизнь в стране не налаживалась и разлаживалась. Жить стали богаче, лучше в материальном отношении, но это лишь малый процент населения, о большом проценте малоимущих и просто выживающих лучше не говорить. Социальная организация претерпевала крутые изменения. Разобщённость по этнической принадлежности, способствовала разобщённости в культуре и других общениях. Зато усиленно крепли торговые связи - возрождались буржуазные товарно-денежные отношения.

Сила обстоятельств и открывшиеся внутренний переживания сломили крепкую натуру Эммы Марковны. Она медленно, но верно сходила с ума - с жизненной дистанции. "Элла, у меня голова куда-то уезжает..." - Часто жаловалась она своей подруге, которая теперь почти постоянно находилась возле больной, и почти переехала к ней жить. - "Да не волнуйся ты так, Эммочка. На месте твоя голова. Вот... - И она подходила и трогала её голову, чтобы та прочувствовала тепло её рук. Ситуация усложнялась, здоровье - психическое Эммы Марковны ухудшалось. Элла просто не знала, что делать. Полгода врачи продержали Эмму Марковну в психиатрической больнице. Исследовали, но ничего не выявили. Врач вывел определённый диагноз: - Это на нервной почве. Видимо она последнее время очень долго и сильно о чём-то переживала. Организм не выдержал и вот... результат". - Элла действительно в наихудшем положении. Она забыла про свою личную жизнь, и теперь была вынуждена переехать к Эмме на квартиру. Врач сказал, что она нуждается в постоянном и хорошем уходе. Её может вылечить только чудо. А где Элла, одинокая, всеми брошенная и забытая женщина возьмёт это "чудо"? Даже гонца - Иванушки-дурачка нет. Она хотела было позвонить её сыну в Европу ей сыну со снохой, они теперь проживали где-то в Швейцарии. Но Эмма Марковна строго настрого запретила это делать. -"Если ты это сделаешь без моего на то позволения, я прокляну тебя на веки веков!2 - Грозно предупредила Эмма Эллочку. И та поверила - проклянёт! Натура такая. Не смотри что уже психически больная, и скоро перестанет узнавать всех вокруг себя, а на это сил у неё ещё хватит. Люди часто, не зная того, держат что-то про запас, для последнего своего шага или слова. Тогда Эллочка предложила позвонить бывшему мужу - Эдуарду Петровичу. Но и в этом получила категорический отказ. - "Нет, нет и нет! Я не хочу свои проблемы перекладывать на плечи своих родных, пусть и бывших. И не хочу, чтобы они меня видели в таком состоянии. - Видимо она всё же что-то понимала, что с ней происходит. - Если тебе тяжело со мной, и ты устала, то найми мне сиделку, деньги у меня есть", - сказала она Эллочке. - Но тут Эллочка, как козочка взбрыкнула: - "Не говори мне больше такого. Иначе я тебя перестану считать подругой. Мне не тяжело, мне немного больно и обидно за тебя. Почему судьба всегда наказывает жизнелюбивых и радостных людей. Порядочных и честных. А всех... не наказывает... Ой, что же это я говорю... Ведь сказано; - не желай зла никому... Короче, мать моя, давай прекратим эти разговоры. А то мы до безумия или до драчки дойдём, обе" - Эмма даже рассмеялась от такой тирады подруги.

На том они и порешили, будут справляться с бедой в одиночку. А Эллу не покидала мысль - найти "чудо", которое излечило бы подругу.

Прошел ещё один год. Здоровье Эммы Марковны то улучшалось, то ухудшалось. Элла видела какие-то подвижки в сторону выздоровления, и лелеяла мысль, что вот, в один момент, болезнь возьмёт и отступит. Но потом опять приходило утешение, и она начинала грустить и терять все надежды. Зимой она снова положила её в ту же клинику. Но врачи выписали её уже через два месяца, с комментарием - безнадёжная. Элла совсем впала в отчаяние. И от бессилия и безысходности, втихаря от Эммы, решила прибегнуть к помощи магии. Благо, сейчас этих магов развелось как маков в поле. Она в серьёз взялась за свой тайный замысел. Вскоре, с помощью более-менее компетентных людей в этой области ей посоветовали обратится к знахарке - Марии. Эта старушка жила в деревне, за сотню вёрст от города. Элла наняла знакомого ей человека и попросила привезти колдунью.

Когда раздался звонок в дверь, первой вскинулась Эмма. - "Элла, кто-то звонит". - "Сейчас пойду открою". Через минуту она вошла в комнату одна. - "Кто там пришёл, Элла?" - " Лежи, не беспокойся. Это я вызывала слесаря, кран на кухне течёт. Я пойду" - Она вышла из комнаты и плотно прикрыла дверь. На кухне её уже ждала колдунья - баба Мария. Элла села напротив, и хотела что-то сказать, но колдунья остановила её жестом сухой, с пожелтевшей кожей, руки.

- Молчи и ничего не произноси. Я слушаю пространство. - Он сидели в полной тишине долго - минут двадцать. Наконец колдунья произнесла мягким и тёплым говорком.

- Вот, что милая моя. Беда мне ваша уже известна. Больную беспокоить не будем. Ни к чему. Я уже всё знаю. Её вылечит только нежно любящий её человек.

- И кто же этот человек? - тихо спросила Элла.

- Это её бывший муж. Он сейчас, на другом краю города, тоже сидит в своей пустой квартире и страдает от одиночества. И его тоже терзают те же муки. Если ещё протянете время, то и он заблеет той же болезнью, и ты уже не спасёшь никого. Всё! А теперь отвези меня домой, я очень устала.

Элла впала в какую-то пространственную кому. Она ничего не понимала, но поняла, что колдунья сказала правду. Она трясущими руками от волнения протянула старушке деньги, но та решительным жестом пресекла эту попытку.

- Я, милая, за свою помощь, денег не беру. Вот отвезёшь меня обратно, и на том спасибо. А тебе советую поторопиться... Знаю, знаю, что больная запретила, не велит. так она больная, да ещё и с характером. А ты здоровая, с рассудком, действуй, если хочешь вылечить свою подругу.

Эдуард Петрович, только что вернулся с работы. Усталый, слегка раздражённый пробками на дорогах, но в целом счастливый и довольный. лекции прошли успешно. Работа в научно-исследовательском центре под непосредственным его руководством продвигается. Когда он находился на работе. или лучше сказать - в работе, то счастливее человека не Земле и быть не могло. Но оказавшись дома, в пустой квартире, в полном одиночестве. он начинал раздражаться и злиться на весь свет. С Валентиной они прожили недолго. Серьёзных размолвок не было. Сильных привязанностей тоже. Их встреча и совместная жизнь была временным явлением. и оба это понимали. Это, как усталый путник, находит себе временный кров, чтобы отдохнуть, пищу, чтобы подкрепиться, и постель с девкой, чтобы снять напряжение дня и долгого пути. Когда они отдохнули, насытились и сняли напряжение, им стало ясно, что пути их снова должны разойтись.

Теперь он опять один. Нет, не один, к нему в душу поселилась боль и стала его потихоньку терзать. Он не сразу понял это состояние. но чем дальше. тем это сильнее проявлялось. Он стал корить себя за промахи в жизни, за неумение владеть собой и ситуацией. За слабость характера, даже за полноту. И решил даже заняться спортом. Но скоро забыл про это желание. Он был ленив не от рождения.

Он принял душ. Слегка и без аппетита поужинал чем-то холодным, что нашёл в своём почти пустом холодильнике - дома он питался редко, и лёг на свой кожаный диван. Через мгновение он уже спал крепким богатырским сном.

Утром, весёлый и бодрый, он сварил себе кофе, позавтракал, и сел почитать свежие номера газет и научных журналов. Чтение увлекло его, и он просидел в кресле почти два часа. Лекции сегодня были во второй половине дня. В лабораторию решил сегодня не заглядывать. послонявшись ещё с полчаса по квартире, он уже стал собираться, чтобы уйти. как раздался резкий, испугавший его, телефонный звонок. Почему-то звонки, что телефонные. что входные, всегда пугают, когда ты их не ждёшь. Он вздрогнул, застыл на мгновение, и подошёл к историческому аппарату. Снял трубку и произнёс мягким баритоном:

- Алло! Я Вас слушаю!

- Это квартира Эдуарда Петровича, - спросил в трубке взволнованный женский голос. - "Незнакомый" - определи Эдуард Петрович. Память на лица, голоса и многое другое у него была феноменальная.

- Да! - Ответил он. - А что Вам собственно надо?

- Мне надо Вас. Звонит Вам некая Элла - подруга Вашей жены Эммы Марковны. - У Эдуарда сразу обмякло тело. Он не сел - плюхнулся на стул. стоящий возле тумбочки с телефоном. Вы только не пугайтесь, успела поправиться Элла, а выслушайте меня хорошенько.

- Хорошо, хорошо, - взволновано произнёс Эдуард Петрович и плотнее прижал трубку к уху. Сердце стачало как отбойный молоток и отдавало в виски. В голове появился шум.

Элла кратко, но вразумительно всё рассказали разъяснила.

- Приезжайте пожалуйста, я буду вас ждать.

Эдуард Петрович, сам не свой, заикаясь ответил, что мол, ждите, ждите, я уже, уже выезжаю. Трубка со стуком упала на рычажки. Он сидел минут пять ничего не понимая, но уже соображая. Потом резко поднялся. Встряхнулся, напрягся как боксёр перед раундом, и ринулся в бой. У него было странное чувство, как будто он, уже не молодой, но задорный, ринулся в решительный и последний бой в своей жизни.

Человека окрыляет забота о ближнем, способность любить, желание помочь другому в беде, желание сделать что-то для общества, желание спасти Мир! Как жаль, что современный человек уже не понимает этого и утратил к этому способности. Стал заботится только о себе самом, любить только самого себя, и желание подчинить Мир себе. А это не окрыляет - это угнетает, придавливает и убивает в конце концов.

Эдуард примчался к своей бывшей жене и упал перед ней колени. Он трепетно и жадно целовал её руки, лицо, гладил по плечам, по волосам, и всё чего-то приговаривал, как будто исповедовался перед Всевышним. Слёзы благодарности и умиления потекли по бледным щекам Эммы Марковны. Он посмотрела на Эллу, что стояла рядом и наблюдала эту чудесную картину всепрощения и соединения двух заблудших душ. Та приняла этот взгляд как немой вопрос.

- Ты прости меня, Эммочка, но я сделал то, что должна была сделать. Я не могла поступить иначе, иначе потом проклинала бы саму себя до конца дней своих.

- Я не о том, милая ты моя, - дрожащим голосом прошептала Эмма, я хотела сказать спасибо...

Элла ничего не ответила, и чтобы не мешать соединению двух разъединенных когда-то сердец, вышла из комнаты.

Через два дня Эдуард Петрович перевёз Эмму Марковну к себе. И стал неусыпно за ней ухаживать. Он хотел нанять сиделку, чтобы та была рядом с больной, когда он на работе, но Эмма Марковна попросила его позвать Эллочку: - "Лучшей сиделки тебе не найти, дорогой. Она моя лучшая подруга и оказалось, что и лучший друг. Пригласи её и ей будет приятно". Он так и сделал. Теперь они жили втроём нисколько не стесняя друг друга. Вскоре Эдуард Петрович Поменял две квартиры отшельников на одну - четырёхкомнатную и им стало просторно. Эмма Марковна понемногу стала выправляется. Но процесс шёл настолько медленно, что порой Эдуард начинал сомневаться и бояться. Он пригласил из Европы лучшего специалиста по Психиатрии. Тот тщательно осмотрев больную на дому, выдал обнадёживающий результата.

- Никакого медикаментозного лечения. Покой, хороший уход, сбалансированное питание, больше прогулок по различным местам. И чтобы она как можно больше получала любви, ласки, нежности и заботы. Окружите её этим, создайте выше означенные условия, и она выздоровеет.

- Профессор, - обратился Эдуард Петрович к светилу науки, - а может быть порекомендуете какой- либо оздоровительный курорт, выезд за границу?

- Ох уж эти русские, у всех у вас играет барская кровь, - улыбнулся профессор, испокон веков, чуть что - на курорт, за границу, "на воды", в Швейцарию - горным воздухом дышать. Проверено историческим временем, которое никогда не обманывает и не поддатосовывает фактов - НЕ РАБОТАЕТ! Лечитесь дома, дорогой вы, мой, - видно было, что иностранный гость хорошо владеет русским языком и отлично знает русскую историю и менталитет русского народа. - Как у Вас говорят: - дома и стены лечат,

- Помогают, вставил Эдуард Петрович.

- Вот именно - помогают. А у нас это говорят так: - «Eigenes Dach gibt Mut - Собственная крыша придаёт мужества». Вы меня поняли Эдуард Петрович?

- Понял. Большое Вам спасибо, профессор. Когда будете в России, заходите на огонёк.

- Как хорошо сказано, - искренне был поражён профессор - на огонёк! Непременно зайду. До свидание!

Так начался долгий процесс восстановления и реабилитации, так как основный кризис болезни отступил, как уверил профессор. Теперь необходимо было проявить все свои усилия и рекомендации врача. А время и любовь и должны произвести то "чудо" которое так упорно искала Эллочка. Она решила не покидать Эмму Марковну до окончательного её выздоровления. О чём, разумеется испросила разрешения у самого Эдуарда Петровича.

- Элла Викторовна, дорогая, да я просто буду рад, что вы будете с нами до победного конца. Да и после... можете оставаться с нами насовсем. Думаю, что Эмма будет только приветствовать это.

- Спасибо, Эдуард Петрович, я подумаю над этим.

- Подумайте, обязательно подумайте. Мы оба к Вам очень привязались. Нам без Вас теперь будет многого не хватать. В жизни так много одиночества и одиноких душ. А всем хочется общения.

- Да, да, Вы правы. Одиночество всех нас грызёт. неужели только горе и беда могут нас сблизить. Как подумаю над этим, так мне страшно становиться.

Эдуард Петрович внимательно посмотрел на неё, но ничего не сказал. Эти мысли и ему стали часто приходить в голову. И он их боялся больше действительности. Потому. что они были реальностью дня и будущего, и потому. что надвигающийся страх всегда страшнее реального.

Жизнь продолжалась. Дни как тучи проплывали и исчезали, таяли за пределами видимости, оставляя в памяти неизгладимый след радостей и печалей. Новое вошло в жизнь Эдуарда. То, что было всегда рядом с ним, но он его не принимал, отвергал всем своим существом. Ему казалось, что жизнь должна удовлетворять его желаниям, требованиям, амбициям. Только в науке он руководствовался чистым разумом, не доверял, а всё и вся проверял. Не требовал, а искал и настраивался на невидимую космическую волну основной жизни, которая протекает во Вселенной, и мы её маленькая частичка. Но оказалось, что надо жить по другим правилам, жить так, как будто ты всю жизнь обязан жизни, а не она тебе. Жить и чувствовать себя должником перед Природой, перед другом, перед любимой(ым), перед близким, перед Страной, перед совестью! Теперь он это понял, и был безумно - не теряя ума на этот раз, счастлив. Он был нужен! Нужен не только науке и обществу, но ещё и любимому человеку. Он стал меньше думать о себе, больше о других, и от этого полюбил себя ещё больше, чем прежде, когда любовался собой, не замечая других. Только теперь, когда случилось то, что не должно бы было случится, он понял в чём счастье, и понял его истинную цену. Отдавать себя служению Отечеству, служить обществу и науке, ещё не значит быть человеком. Для этого надо ещё быть человеком социальным, человеком нравственным, добрым. Нужна не только гражданская позиция, но крепкая социальная организация. Вот тогда человек и Гражданин и Человек!

В его вновь, обретшей ясный и светлый, голове, начали роится совсем другие мысли. Он уже видел не только себя в Мире, но и целый Мир в себе.

Медленно, но верно, жена поправлялась. через год после посещения профессора из Европы, она уже гуляла самостоятельно, но в сопровождении, то мужа, то подруги Эллы. Элла решила остаться с ними. И Эмма Марковна, и Эдуард Петрович приняла это решение с радостью. Втроём веселее!

Вот что может сотворить обычная, простая человеческая любовь и ласка. нежность и преданность; - Чудеса!

"...Гордись, гордись человек, своим высоким назначением; но не забывай, что божественная идея, тебя родившая, справедлива и правосудна, что она дала тебе ум и волю, которые ставят тебя выше всего творения, что она в тебе живёт, а жизнь есть действие, действие, есть борьба; не забывай, что твоё бесконечное, высочайшее блаженство состоит в уничтожение твоего "я", в чувстве любви. Итак, вот тебе две дороги, два неизбежные пути; отрекись от себя, подави свой эгоизм, попри ногами твоё своекорыстное "я", дыши для счастья других, жертвуй всем для блага ближнего, Родины, для пользы человечества, люби истину и благо не для награды, но для истины и блага, тяжким крестом выстрадай твоё соединение с богом, твоё бессмертие, которое должно состоять в уничтожении твоего "я", в чувстве беспредельного блаженства!" - (Белинский. Т-1. - "Литературные мечтания". стр. 17-18. Москва 1948. Государственный институт художественной литературы).

Что человеку предопределенно, то неизбежно!

Георгий Мак. Осень 2015года